— Это я, — сообщила Римма.

— Ты успела уйти? — выдохнул Николай Николаевич.

— Успела, — прошептала она.

— Я пришлю своего водителя к тебе домой и отвезу тебя насвою дачу, — предложил Глебов, — мне Света все рассказала. А я попытаюсь найтиВадима Кокшенова.

Ник-Ник опровергал мнение, что в приснопамятные времена напартийной работе оказывались сплошь дураки и карьеристы. Случалось срединизшего звена и немало талантливых порядочных людей. Николай Николаевич,принадлежавший к их числу, оказался весьма полезен своей газете в сложнейшийпериод ломки общественного сознания. Когда его издание и его люди оказывалисьвтянутыми в разного рода неприятности, он всегда находил самый рациональный иудивительно мудрый выход из любого положения.

Выслушав рассказ Рыженковой, он понял, что Римме, да игазете грозит опасность, и решил взять на себя поиски исчезнувшей пленки.Сенсационный материал мог в их газете стать самой большой политическойсенсацией года. Но перед тем, как нести пленку в ФСБ, нужно сделать с нее копиюи положить в редакционный сейф.

— Я не хочу вас подводить, — призналась Римма, — вдруг ониузнают, что вы мне помогаете. Лучше спрячьте нас со Светой где-то в другомместе. Они ведь знают, что она мне помогает, и за ней тоже начнется охота.

— Верно, — согласился Глебов, — так будет лучше. И однаскучать не будешь.

Сделаем так. Света приедет к тебе куда-то на условное местов моей машине, а уж потом водитель отвезет вас на дачу. Там поставим охрану. Ая постараюсь разыскать Кокшенова. Позвоню его редактору. Не унывай. Все сделаемправильно.

— Спасибо, Николай Николаевич, — растроганно сказала Римма.— Только пока ничего не рассказывайте вашему водителю.

— Ты могла бы мне этого не говорить, — хмыкнул Глебов. —Скажи, куда подъехать за тобой. Только с дачи — никуда. Иначе мне трудно будетодновременно искать Кокшенова и держать под контролем таких непоседливых девиц,как вы.

— Договорились, — засмеялась Римма, чувствуя, как спадаетнервное напряжение. — Николай Николаевич, а вы не можете узнать что-то о тех,кто приходил к вам в редакцию? Было бы интересно получить их фотографии. Вдругя узнаю их…

— Уже проверяем. Я отправлю наших ребят в пресс-центр.Действительно надо проверить этого Бондаренко. Почему именно он приехал затобой.

— Спасибо. Я буду ждать вашу машину. Лучше всего на этой жеостановке.

Здесь всегда многолюдно. — И Римма назвала место.

Глебов положил трубку и многозначительно взглянул насидевшую перед ним Рыженкову.

— Вы теперь подруги по несчастью, — вздохнул он. — Так-то,героиня сериала «Журналисты тоже плачут», — сказал он, намекая на Светину слезливуюреакцию.

Пока не найдем Кокшенова, посидите у меня на даче. А ужепотом решим, как нам действовать дальше. Сейчас я вызову водителя.

Через полчаса «Ниссан» Главного редактора подъехал костановке, на которой машину ждала Римма. Увидев подругу, она разрыдалась. Несдержала слез и Света.

Удивленный водитель с недоумением поглядывал на сотрудниц,которые ехали, всю дорогу не произнося ни слова.

Они уже подъезжали к месту, когда раздался звонок мобильноготелефона.

Водитель передал телефон Римме.

— Кривцова, — услышала она приглушенный голос НиколаяНиколаевича, — уговор остается в силе — с дачи никуда. Дело гораздо серьезнее,чем я думал.

— Что случилось? — у Риммы сжалось и куда-то покатилосьсердце.

— Виктор Бондаренко дважды судимый рецидивист. Никто незнает, каким образом он попал к Тетеринцеву, который согласился взятьуголовника своим помощником. Будьте очень осторожны, Римма. Я постараюсьподослать к вам надежных людей.

Вадим Кокшенов никуда не исчезал. После того как Риммаотдала ему магнитофон, он, так ничего и не поняв, засунул его в карман куртки ипоехал к знакомому фотокорреспонденту домой проявлять в его лаборатории пленкуи печатать фотографии. Куртку он свалил куда-то на свободный стул в прихожей изабыл и про магнитофон, про свой мобильный телефон, тоже лежавший в куртке.

Вместе с другом они провозились около часа с пленками иснимками, а затем решили отметить удачное завершение работы. Потом созрела идея— «добавить» еще.

И в результате к семи часам вечера, основательнонагрузившийся и беззаботный Вадим отправился к себе домой, забыв куртку смагнитофоном и неотключенным телефоном у друга.

Возвращался он в хорошем настроении и, разумеется, необратил внимания на чужую «Волгу», стоявшую у его подъезда. Он уже собиралсявойти в подъезд, когда рядом с ним появилось двое незнакомцев.

— Вы Вадим Кокшенов? — спросил один из них.

— Кажется, да, — улыбнулся он, все еще плохо соображая, чтопроисходит, но инстинктивно прижимая к себе сумку с новыми фотографиями и своиммагнитофоном.

— Вам нужно проехать с нами, — предложил один изнезнакомцев.

— Кто вы такие? — спросил Вадим, трезвея. — Я вас не знаю.

— Я помощник депутата Тетеринцева. Вот мое удостоверение, —достал из кармана документы тот, что повыше. Второй как-то мрачно смотрел наКокшенова.

Строчки прыгали перед глазами репортера, и он толькоразглядел на фотографии лицо, схожее с тем, которое маячило перед ним.

— Ну и что? — спросил, пошатнувшись, Вадим, возвращаядокументы.

— Вам нужно проехать с нами, — объяснил помощник депутата, —есть важный разговор. — Завтра, — отмахнулся Кокшенов, — завтра поговорим. Асегодня вы же видите… я очень хочу спать.

Но человек уже цепко держал его за руку.

— Вы поедете с нами, — жестко сказал он.

Если бы Вадим был трезв, он бы наверняка отреагировал как-тоиначе. Но алкоголь делал его неразумным и агрессивным. Вадим, не раздумывая,свободной рукой что было сил оттолкнул нахала. Но его товарищ тут же быстро,даже не замахиваясь, нанес журналисту короткий удар в живот. Вадим согнулсяпополам от боли. Но не упал, очевидно, алкоголь оказывал и некое анестезирующеедействие.

Выпрямившись, он развернулся и неожиданно нанес нападавшемуудар в лицо. Тот отшатнулся, полетел к стене.

Но исход боя был предопределен. Через минуту Вадим ужевалялся на земле, а его противники с упоением били его ногами в живот. Кокшеновиздавал короткие всхлипы, пытаясь закрыть лицо.

Драка во дворе привлекла внимание жильцов. Послышалсяженский крик: