— Нашли, — улыбнулся Малявко.

— Молодцы, — кивнул Тетеринцев, — вот видишь, — повернулсяон к Ветрову, — а ты все в моих ребятах сомневался.

— Включи магнитофон, послушаем, что ты там болтал, — ушел отразговора Ветров.

Малявко включил магнитофон. После характерного шипения двапьяных мужских голоса затянули песню Высоцкого про коней «на краю». Малявкопобледнел, глядя выпученными глазами на Тетеринцева. Тетеринцев угрожающенахмурился, а Ветров же загадочно ухмылялся.

Малявко наклонился и дрожащими руками перевернул кассету надругую сторону.

— Что вы думаете о наших женщинах? — услышали они пьяненькийголос Кокшенова. Тот очевидно продолжал дурачиться перед дружком, записываясвой пьяный бред на пленку.

— Сука! — взвизгнул Тетеринцев, отвешивая звонкую пощечинусвоему помощнику.

Тот молча схватился за покрасневшую щеку.

— Так ты говорил, что твоя шпана работает чисто и безнакладок. Теперь я вижу, как они работают, — безжалостно отрубил Ветров. — Гдеэтот журналист?

— Наверное, в больнице, — упавшим голосом ответил Малявко. —Они его так избили…

— Поезжай в больницу и узнай, где пленка. И найди эту сучку,которая нас подслушала! — заорал Тетеринцев. — И найди быстро. Отвечаетеголовой.

Когда Малявко выбежал из комнаты. Ветров покачал головой.

— Шпана, — повторил он с презрением. Потом подошел ктелефону, набирал он много цифр, значит, звонил кому-то на мобильный телефон.

— Ахмад, как у вас дела?

— Завтра вечером, — прозвучало в ответ, — на прежнем месте.Только не забудь свой «подарок». Буду ждать. Не беспокойся, у нас все впорядке.

— Хорошо, — Ветров молча положил трубку.

— Поучился бы у черномазых работать, — сказал с нескрываемымпрезрением. — Платишь деньги, и никаких проблем. А с тобой одни заботы. Вобщем, так, или завтра ты найдешь обоих журналистов и пленку, или … сам знаешь.Мы ведь не допустим, чтобы такое дело сорвалось. Огласка, сам понимаешь, чемтебе грозит.

До самого вечера девушки увлеченно копались в отличнойбиблиотеке Глебова.

Сна как не бывало. В спальню Николая Николаевича они решилине входить и постелили себе в кабинете на диване, рассудив, что прекраснопоместятся на нем вдвоем. Римма позвонила бабушке и, убедившись, что никто кним не приходил и не звонил, на какое-то время успокоилась.

Вадим по-прежнему не отвечал. Его мобильный телефон,включенный и не отвечавший, уже пугал их. Почти каждый час звонил Глебов. Онбеспокоился и за сохранность собственной дачи, в общем-то, так неосторожнопредложенной им своим сотрудницам, и, разумеется, за жизнь обеих молодыхженщин, которые ввязались в очень непростую историю. Вызвать охрану онпочему-то не решился.

Преждевременная огласка могла повредить делу — он не зналвсех связей депутата.

Когда Глебов получил данные о Бондаренко, он сразу позвонилРимме, рассказав главное, без пугающих подробностей. К вечеру он уже знал, зачто именно привлекался к уголовной ответственности помощник депутата. В первыйраз — за вооруженный грабеж, во второй — за участие в бандитских нападениях наводителей большегрузных машин. Участие самого Бондаренко в убийствах доказатьне удалось, поэтому в отличие от своих подельников он отделался сравнительно легко,получив по приговору суда только восемь лет в колонии для особо опасныхпреступников. Через четыре года он уже вышел на свободу, которая довольнонеожиданно привела его в политику. Глебова, не впервые сталкивающегося с фактомкриминализации в кругу парламентариев, данный случай не столько удивил, сколькозаставил быть предельно осторожным. Так или иначе, он решил, что позвонитТетеринцеву и потребует от депутата объяснений незаконных действий егопомощника.

«Плачущие журналистки» продолжали волновать его, и он звонилна дачу до двух часов ночи — они еще не ложились. Не мог он найти и Кокшенова.Наконец супруга, которой надоели его постоянные звонки, взбунтовалась изаявила, что давно пора спать человеку его возраста, и Глебов, никогда особо неперечивший жене, отправился в спальню, решив поиски исчезнувшего журналиста иего магнитофона отложить до утра.

Подруги, улегшись рядышком, строили самые разныепредположения о том, что могло случиться с Вадимом Кокшеновым. Если у негокончилась батарейка на телефоне, то и сам телефон должен быть отключен,заявляла Света, и подруга с ней соглашалась. Пугало именно то обстоятельство,что мобильный телефон Вадима продолжал работать, а никто на него не отвечал.Наконец в половине третьего ночи они снова отважились на звонок. Им неожиданноответили.

Фотокорреспондент, собутыльник Кокшенова, проснулся срединочи и отправился на кухню. Его мучила жажда. Возвращаясь в спальню, он услышалв коридоре слабую трель звонка и обнаружил забытую куртку друга, из карманакоторой подавал голос его мобильный телефон, — Алло. Это ты, Вадик? — спросилон, держась для верности за стенку.

— Алло. Здравствуйте, — вдруг заверещал женский голос. — Мненужен Вадим.

Вадим Кокшенов. Это его телефон?

— Его, — согласился фотокорреспондент.

— Позовите его, пожалуйста, к телефону.

Хозяин квартиры удивленно посмотрел по сторонам, затембросил взгляд на свои босые ноги и выдохнул:

— Его здесь нет.

— А где он сейчас находится? — упавшим голосом произнеслаРимма. — Мне он срочно нужен. Очень срочно…

Фотокор сосредоточился, немного помолчал и сказал:

— Он поехал к себе домой.

— Его нет дома, — быстро ответила Римма, — Скажите, радиБога, где его можно найти. И кто вы такой?

— Я его друг, — с достоинством произнес голос. — Мы большиедрузья, — почему-то добавил он, — а Вадик поехал домой.

Ему становилось холодно стоять в коридоре босиком. Чтобысогреть ступни, он потирал их по очереди о свои коленки.

— Ответьте, пожалуйста, где его найти? — в отчаянии молилаРимма. — Он срочно нужен. Поймите, срочно!

— Дома, — еще раз флегматично ответил фотокорреспондент и,не обращая внимание на истерические крики, отключил телефон и положил егообратно в карман куртки. При этом он обнаружил, что в куртке есть еще что-тотяжелое. Достав магнитофон, он с удивлением взглянул на него. Потом вспомнилпро свои босые ноги и прямо с магнитофоном пошлепал в спальню. Собираясь сунутьпоскорее окоченевшие ноги под одеяло, он с удивлением посмотрел на магнитофон исунул его между книгами на полке, висевшей рядом с его кроватью. После чегоулегся и сразу же заснул.