Оказалось их маленькое сообщество брошенных хулиганов и исследователей значительно выросло, после удачной экспедиции и славы лидера, ушедшего за Барьер. Это была теперь целая организация на городском финансировании, занимающаяся исследованиями Меллотракса и пещер.

И как-то так вышло, что Каниг был назначен городом присматривать за ними. Он не был для них лидером, или каким-то начальством, и не бросал работу в полиции. Но его слушали, уважали, и он плотно участвовал в деятельности этой новой организации.

Лайам стоял с ним на галерее центрального зала, старой фабрики, где распологался Штаб, и смотрел на крышу, которую тут возвели, ведь раньше она была разрушена.

— Почему ты? — только и спросил Лайам.

— А кто? Ты их бросил, забрал всех своих заместителей и лидеров.

— Так вот чем ты здесь занялся. Хорошо, что перестал рваться за мной во все опасности.

— Тогда было правильней для меня последовать за тобой.

— Да, ты пригодился, не скрою.

— Потом я увидел, что больше нужен здесь. Вы все уехали, нашли себе дело поинтересней, а эти ребята остались одни. Я был тем, кого они знали, кто прошел с ними путь. И кто вывел раненых из нижних ходов, отстоял перед мэром, помог собрать вторую спасательную экспедицию… Это ведь только потом мы узнали, что вы дошли до Меллотракса и все уже хорошо. А ты, Лайам, совершал много ошибок. Люди могут ничего не сказать тебе, но они запомнят. Они запомнили, кто их бросил, а кто довел раненых.

— Спасибо, Каниг, ты хороший человек и молодец. Даже, где-то, получше меня.

— Мне говорили, что ты изменился, пережив несчастную любовь, но такое признание из твоих уст, это как снег из облаков, так же неожиданно и маловероятно.

— Какую еще несчастную любовь?! Это Мирика и Калисса раздувают эти нелепые слухи! Я давно начал меняться, видя события, которые происходят по моей вине. А с этой дурочкой из разбойников просто так совпало, что еще и она добила мое потрепанное самолюбие.

— Да, ты повзрослел и поумнел. Раньше ты только рассказывал о своей великости, и что рожден из осколков упавшей звезды, что затерялись где-то там, в глубоких пещерах.

Лайам помолчал задумчиво, потом сказал:

— Я придумал это все.

— Что?

— Про осколки астероида, звезды и свое таинственное происхождение. Да и многие ведь знают, тут нет особой тайны. У меня были родители, это обычные люди. Они ходили в нижние пещеры в поисках сокровищ, им не нравилась спокойная жизнь в тихом сытом городке, они хотели приключений. Наверное, я похож на них. Однажды они решили уйти вниз навсегда, поселиться в уютной пещерке с теплыми облаками и светящимися растениями. Жить там, свободно от всего и от всех. Это были мечтатели, не желающие жить, как все. А внизу вполне можно было выжить.

— Я знаю. Уж не рассказывай про уходящих жить в нижние ходы, я полицейский и работаю в службе безопасности. До сих пор там живут всякие отшельники.

— Я был совсем маленьким. Я плохо это помню. Но родился я там, в нижних ходах, не в Кадолии. Поэтому я никогда себя и не чувствовал сыном Кадолии и жителем этого города. Мой дом пещеры. И весь оставшийся мир заодно.

— Ты никогда не рассказывал, что случилось с твоими родителями.

— Умерли.

— Но как?

— Их убили горные кошки прямо у меня на глазах. Поэтому я такой. Поэтому я оказался там один, поэтому стал учиться выживать и успокаивать горных кошек.

— Ужасно. Как же ты выжил, ты же такой маленький был!

— Не очень помню. Но я же не годы там слонялся. Может месяц от силы. Все остальное время я жил там с родителями. А когда они умерли, пошел искать людей. Я понимал, что мне одному не выжить. Так я случайно набрел на Меллотракс. Понял, что людей здесь уже нет, надо идти куда-то еще. И вышел в итоге к Кадолии. Никаких тайн и мистических историй. Просто мальчик, чьи родители жили в пещерах и умерли.

— Мне так жаль, что с тобой это случилось… — вздохнул Каниг.

— Ой, да не надо тут грустных воздыханий и жалости. Я был рожден для этого, я ко всему этому был готов. Я ни о чем не жалею. Все так, как должно было быть. Я благодарен родителям, что они были, но пришло время, и они ушли, а я остался, чтобы жить дальше, и жить одному. Посмотри на меня, родители бы мне только мешались.

— Мекдоки выполнили роль родителей, иначе ты бы совсем был дикий.

— Да, и им я тоже благодарен. И они со мной намаялись.

— Так стой, а прошлые жизни? Ты тоже это придумал?

— Нет, это правда.

— Да ты шутишь!

— Я тут стою и впервые за всю свою жизнь разговариваю очень откровенно, и изложил тебе то, что я даже Калиссе не рассказывал в таких уж подробностях! Только Коварду! А ты сомневаешься?!

— Прости-прости. Но какие-то прошлые жизни? Как такое вообще может быть?

— Ну вот, бывает. Но все это было очень давно, я помню это фрагментарно, и сейчас это уже не имеет значения. И я подозреваю, эта память, не об этом мире. Салли упоминал, что есть мир, где Тейя называлась Землей. Может, я оттуда, или какая-то вариация того, кто оттуда. Кто знает? Да и какая разница, я теперь здесь, значит надо здесь разбираться и исправлять этот нелепый мир.

— Может, он создан для тебя одного, чтобы ты его исправил? — усмехнулся Каниг.

— Очень походит на это. Слишком он нелепый. Даже девчонка нашлась, которой тут вроде не должно существовать, ведь она мне лишь снилась.

— А я и другие просто голограммы? — приподнял бровь Каниг.

— Что ж, наверное, нет. Шами и Мирика тоже учатся здесь, реализуют себя, как и все. Мы все втянулись в этот мир, чтобы совместно поучиться чему-то важному.

— Это мне нравится больше.

Лайам оторвался от перил и хлопнул в ладоши:

— Что ж… пора узнать про ту девчонку побольше.

****

Он прибыл в Лимерик поздно ночью, с ним были только Калисса, Нурлан и Салли.

— Смотри, акробат, ты в святая святых наших тайн. Я доверился тебе, — сообщил Лайам, когда они вошли в холл института с изломанным зеркалом и лестницей.

— Еще раньше, ты доверил мне жизнь. Я этого не понимаю, ведь ты сразу начал подозревать меня, но я это ценю.

— Я сам не до конца понимаю. Но, Салли, кажется, что-то знает, и считает, ты не причинишь нам вреда.

— О да, ваш Салли, это нечто. Вот его безопасность я вряд ли могу гарантировать.

— За меня не переживай, — отозвался Салли.

На лестнице их встретили голографические женщины, правительницы Лимерика.

— Мы против, чтобы этот человек находился здесь и видел наши тайны!

— Это очень опасно для всей нашей маленькой самостоятельной цивилизации!