совсем недавно увидел. Горести улетучивались вместе с мерцающим погребальным дымом, и ему захотелось разузнать побольше обо всех чудесах, которые явил сегодня Дэй. Но тот, похоже, совсем не услышал последние слова Феликса. Лицо пастуха омрачили тени, и он погрузился в глубокие раздумья.

— Я не мог быть там. — наконец медленно проговорил он. — Ты точно в этом уверен? Как тот мечник выглядел? Ты рассмотрел его одежды? И самое главное — какой был его меч?

Феликс задумался. А ведь и правда, у того меченосца были немного другие одеяния, более потрепанные и заплатанные. Те доспехи, которые сегодня явил Дэй, были богатые и нарядные, тогда как у того, другого воителя, они были совсем изношенные. Да и меч у Дэя тоже отличался — он был волнистым, с яростным оранжевым пламенем, а у мечника на поляне пламя было белым, а клинок — истерзанный ржавчиной и коррозией.

Тут и Феликс задумался. Он знал, кому принадлежит тот непригодный для битв клинок. В прошлый раз он отбросил эту мысль как глупую шутку, ведь он даже представить себе не мог, что тем, внушающим благоговейный страх и восхищение мечником, может оказаться вечно зарывшийся в книги Джаспер. Тот все время твердил, что меч ему нужен лишь для показухи, чтобы оказывать нужное впечатление. Но сейчас, когда даже однорукий пастух преобразился в легендарного воителя, эта мысль уже не казалась ему такой уж безумной.

— Унлаха рассказывала, что у тебя было шесть братьев. — Феликс посмотрел на все еще встревоженного Дэя, который смотрел перед собой невидящим взглядом. — Что с ними стало? И что стало с Иакиром?

— Мои братья… — Дэй будто бы очнулся ото сна, услышав голос Феликса. — Четверо вернулись в Святые Уделы, а один… Отдал свою жизнь за меня.

Тут Феликс увидел, как по щекам Дэя покатились слезы. Он не стал наседать с расспросами, и тихо сидел, ожидая пока Дэй сам решит заговорить.

— Что же до моего отца. — продолжил разговор Дэй после долгой паузы, но при этом голос его был тверд. — То он сгинул навеки из этого мира. Как я уже сказал, всего мне не вспомнить.

Феликс продолжал сидеть, и ему хотелось задать еще больше других вопросов, но, как и сказал Дэй, вряд ли он получит на них ответы. Сон и нестерпимая усталость начали брать свое, и вскоре Феликс сам не заметил, как уже оказался у своей постели. За окном уже начало светать, когда он плюхнулся на кровать.

* * *

Когда Феликс проснулся, солнце уже коснулось западных верхушек леса, а священные костры давно догорели, и теперь озеро было укрыто легкой пеленой тумана, похожего на невесомую белую вуаль невесты. Часть арлекинских войск после преследования пиктов уже вернулась обратно в деревню, и теперь вокруг поселения ведьм были разбиты множество разноцветных военных палаток, над которыми развивались многочисленные знамена тех или иных родов. Королевская семья шалаль тем временем уже покинула лес, а вот Нананиль осталась. По большей части как раз к племени рамуа и принадлежали подоспевшие войска, которые теперь стояли радужным лагерем у опушки леса.

Недолго просидев в угрюмых раздумьях, отгоняя все еще преследующий его сон, который становился все более тревожным и будто стремился прорваться в реальность, Феликс решил, что нужно как можно скорее отправиться в путь. Они и так долго засиделись на одном месте, и медлить больше нельзя.

Спустившись вниз, он никого не застал, а поэтому сразу вышел на улицу, после чего направился к фургону Зено. Постучав в железную дверь, и не получив ответа, он дернул ручку, и дверь, к его удивлению, оказалась открыта. Звякнул входной колокольчик, и лишь на мгновение Феликс увидел, как Зено, положив голову на грудь Анастериана, дремлет, сидя рядом на кресле. Серебристый звон мигом разбудил ее, и она, вздрогнув, быстро вскочила на ноги.

— А, это вы, господин Феликс. — растерянно проговорила она, почесав за ухом и накрыв тело Анастериана алым саваном. — Что-то не так?

— Само собой «не так». Я бы даже сказал, что все «не так», как мне хотелось бы, чтобы было «так». — уверенно проговорил Феликс. — Я считаю, что нам нужно как можно скорее выдвинуться в путь. Вы знаете, где остальные из нашей компании?

— Знаю, знаю. — засуетилась Зено, и подойдя к алхимическому столику начала перебирать стоявшие там зелья, при этом не удержавшись, как приметил Феликс, от того, чтобы посмотреть на свое отражение в зеркале и не разгладить несколько растрепанных прядей, отчего Феликс не удержался, и про себя подумал: «Пфф, женщины». — Вы это очень здорово приметили. Я про то, что нам нужно поскорее отправляться в путь. — продолжила говорить Зено. — А наши друзья, как мне думается, сейчас в военном лагере рамуа, рядом с деревней. Полагаю, что все уже подготовлено к отбытию. По крайней мере, когда я отправлялась отдохнуть, то наш бравый железнолицый предводитель отдал приказ начать приготовление к отбытию. Возможно, что и лошади уже снаряжены, так что можно отправляться хоть сейчас.

— Тогда не будем медлить. — сказал Феликс, отступая в сторону от двери, чтобы пропустить Зено.

— Но и торопиться, сломя голову, тоже не следует. — ответила та, опоясываясь своим странным шиповидным мечом. — А где, кстати, ваш легендарный клинок? Неужто вы его уже проворонили?

Феликс поджал губы, не зная, что на это ответить. Со всеми этими тревогами и тяжелыми мыслями, он совсем забыл про Эльзир, да и в комнате, когда Феликс проснулся, меча уже не было.

— Ладно, ладно. — весело проговорила Зено, похлопав его по спине. — Не пугайтесь, это я его ненадолго одолжила. Так, на всякий случай. Отдала его этому вашему беспокойному шнурку, что вечно за вами таскается. На хранение, так сказать.

— Вы про Милу? — уточнил Феликс, когда они вышли на улицу. — Неплохая идея, но, наверное, стоило бы сначала спросить меня. Этот мальчишка, наверное, чувствуя такую огромную ответственность, и не спал вовсе.

— Сегодня много кто не спал, такие вот дела. — развела руками Зено, когда они вступили за ворота деревни.

Военный лагерь арлекинов распростерся от одного конца поляны, до другого. Словно огромные весенние цветы, распустились многоцветные шатры и палатки, завораживая своими яркими красками и непривычными формами. Некоторые строения были настолько величественными, что походили на целые особняки из ткани, а некоторые так и вовсе были многоэтажными фургонами, напоминающими дома на колесах, с кривыми трубами и узорчатыми парапетами. Тут и там паслись удивительные арлекинские кони, которых те называли элеи, и которые изгибали шеи, словно морские коньки, и неслышно передвигались на своих грациозных ногах. Кроме них тут было