Мерсе. Я буду рассказывать обо всем, что они говорят, и чем смогу, помогу. Можешь на меня рассчитывать.

Два дня спустя разговоры в таверне стали еще оживленнее. Бернат вновь явился ко дворцу Гальсерана Десторрента с тем же намерением: забрать жену и убить. Завсегдатаи рассказывали эту историю, перекрикивая и перебивая друг друга, точно соревнуясь, кто больше знает о произошедшем.

– Ворота были открыты, – сказал один.

– Он вбежал с обнаженным мечом, как на войне…

– И на его пути оказалось шестеро рыцарей, вассалов Десторрента, – не унимался первый.

– С адмиралом было только двое солдат.

– Они дрались, пока не нагрянули викарий, судья и городские советники.

– У людей Гальсерана нет разрешения от короля или совета носить мечи в Барселоне, – заметил кто-то.

– А у адмирала и его солдат – есть. По сути дела, они ведь моряки. Им разрешено носить оружие, – уточнил другой.

– Да, но Гальсеран утверждал, что его люди обнажили мечи только внутри дворца, чтобы отразить нападение, а там распоряжается он.

– Так и есть.

– Нет…

– Адмирал ответил, что ни на кого не нападает, – вставил другой посетитель, – дескать, там его жена, и он не успокоится, пока не вернет ее в свой дворец.

– А что судья с викарием? – спросил какой-то старик.

– Сказали, что и Бернат, и Гальсеран должны оставаться хладнокровными, как подобает знатным особам.

– Были даже раненые…

– Неужто адмирал?

Берната слегка полоснули по руке. Мерсе корила себя за то, что так близко к сердцу приняла эту новость, и даже испытала облегчение, узнав, что ранение легкое. Когда посетители таверны уже начали повторяться, она, преодолевая боль, вернулась в сад более твердой походкой: пора уже залечить эти раны. Бернат схватился насмерть с графиней и ее семьей, – так или иначе, нужно воспользоваться этой ситуацией.

Новости об Уго и его выздоровлении в Эскаладеи, которые передала Арсенда, достигли таверны незадолго до того, как сам винодел вернулся в Барселону на своих ногах.

– Убеждена, что Бернат сдержит обещание, – вспоминал он по дороге слова, сказанные Арсендой, когда она навещала его в Эскаладеи, пока он не был еще в состоянии пуститься в путь, – но и вы должны оставить в покое и его, и ребенка. Арнау повезло, он унаследует богатство и титул – и, чувствую, ему уготована великая судьба. Радуйтесь этому и живите его счастьем. Вы уже претерпели достаточно бедствий из-за любви к этому малышу. Арнау счастлив. Бог распорядится остальным. Молитесь и веруйте.

Арсенда права, заключил Уго, как была права и в тех случаях, когда давала советы или укоряла его на крыше Жункереса. Арнау в безопасности и будет жить как принц. А борьба с Бернатом не принесла им ничего, кроме несчастий. Мерсе придется с этим смириться, как бы тяжело ей ни было. С ее сыном все хорошо – и это единственное, что имеет значение.

Уго прислушался к советам сестры и помолился, но также пообещал себе начать новую жизнь – с Катериной и Мерсе.

Он незамедлительно поговорил с Мерсе, сначала высказав свое мнение Катерине. Та полностью с ним согласилась. «Пускай Арнау спокойно растет», «От добра добра не ищут», «Арнау будет графом, славой и гордостью Каталонии», «Доверься Господу». Мерсе безропотно кивала. Она не хотела с ними спорить. И просто не могла. Отец много лет боролся за ее счастье: стал шпионом Рожера Пуча, выхлопотал ей приданое, которое она потратила впустую, выйдя замуж за Берната, и которое у нее отобрали при расторжении брака, поскольку посчитали ее дочерью Сатаны. Потом Уго вызволил ее из Сабанеля и боролся за Арнау… на грани своих возможностей. Катерина пожертвовала своим телом и притворилась дешевой проституткой, чтобы они смогли убежать из дворца на улице Маркет.

Мерсе не хотела им перечить – и снова кивнула, когда они стали ее подбадривать: надо поскорей выздороветь, начать новую жизнь, быть может, и найти нового мужа… Они улыбались. Мерсе была не в силах улыбнуться в ответ и притворилась, что ногу пронзила внезапная боль. Она не могла улыбаться. Она думала только о сыне, но отец был счастлив с Катериной, оба заслужили это счастье, и она не хотела, чтобы их жизнь снова пошла наперекосяк. «Опять замуж?» – цинично усмехнулась Мерсе, когда Уго и Катерина вышли из сада. Единственной причиной жить дальше был для нее маленький Арнау, возможность обнимать его и целовать, пока он еще не забыл о ней навсегда.

События, о которых рассказывали посетители, подогревали ее мечты. Бернат заявил викарию, что если жена не хочет к нему вернуться, то он заставит ее вернуть Гаспара, второго сына, и станет обращаться с ним так же, как она обращалась с его первенцем. Мерсе отлично понимала значение угрозы, которую Бернат выкрикнул у ворот дворца Гальсерана, когда викарий потребовал вернуть ребенка отцу.

Графиня и ее отец не выполнили требование викария и обратились к королеве Марии, супруге Альфонса, которая в это время приехала на собрание барселонских кортесов как местоблюстительница мужа.

Первые лучи восходящего солнца еще не озарили Барселону, когда Уго направился к меняльной конторе Игини, той самой, которая раньше принадлежала Раймундо… то есть Жусефу, вслух вспоминал Уго. Он пришел слишком рано – Игини еще не открылся, пришлось немного подождать. Уго не сетовал. Улица Ампле навевала тысячи воспоминаний. Она пересекала улицу Маркет и спускалась к верфям. Рядом был монастырь мерседариев, а чуть выше – Малый дворец. Ниже – побережье: Вольтес-делс-Энкантс и дел-Ви, где под открытым небом располагались старые верфи. Там он работал с лодками и ловил котов, после того как его сочли одержимым бесами, там же встретил Берната.

– Что тебе не по нраву?

Уго не осознавал, что делает, – просто шел, потупив взгляд, и мотал головой. Винодел улыбнулся Игини – и улыбнулся еще раз, войдя в его скромную контору. Все было как и при Жусефе: учетные книги, старые счеты, ножницы для разрезания фальшивых монет. Изменилось только красное сукно, которым всякий меняла должен покрывать свой стол, – знак того, что у него есть разрешение на работу от Совета Ста. Выцветшее покрытие Жусефа сменил красный шелк, блестящий на свету.

Именно там Жусеф предоставил в его распоряжение виноградники Саула, вспомнил Уго. Евреи наградили его за то, что он сдал властям Лысого Пса, убийцу их соплеменников. И теперь в той же самой меняльной конторе начиналась его новая жизнь.

– Я знаю торговца, который продает виноградники в Равале, недалеко от… – предложил Игини, но Уго его перебил:

– Я, Игини, хочу тот, на который указал. Купи его.

Обсудив сумму, они пришли к соглашению. Уго полагал,