году. На первый взгляд — простая песенка, относящаяся к популярному среди определённой категории граждан жанру «шансон», а какой простор для 1Р-юристов!

Практически так же обстояло дело с не менее известной песней «Кирпичики», мелодия которой последовательно приписывалась организаторам варьете «Павлиний хвост» популярным композиторам В. Кручинину и Б. Прозоровскому. Однако наиболее вероятной считается версия её создания, согласно которой шлягер появился на свет в связи с легендарной постановкой в ГосТиМе спектакля «Лес» по пьесе А. Н. Островского, где одна из сцен сопровождалась мелодией вальса «Две собачки» композитора С. Бейлинзона, написанной ещё до революции. На моментально ставшую популярной мелодию поэт П. Д. Герман сочинил «Песню о кирпичном заводе» (в народе — «Кирпичики»), а И. Ильф и Е. Петров даже упомянули о ней в романе «Золотой телёнок»: «Параллельно большому миру, в котором живут большие люди и большие вещи, существует маленький мир с маленькими людьми и маленькими вещами. В большом мире изобретён дизель-мотор, написаны „Мёртвые души“, построена Днепровская гидростанция и совершён перелёт вокруг света. В маленьком мире изобретён кричащий пузырь „уйди-уйди“, написана песенка „Кирпичики“ и построены брюки фасона „полпред“» (Ильф И., Петров Е. Золотой телёнок. М.: ACT, 2021).

В 1934 году эстрадный джаз-оркестр Леонида Утёсова решил включить в репертуар порядком подзабытую, но когда-то популярную польскую песенку про самовар и девушку Машу в собственной аранжировке и с русскими словами. Музыка этого фокстрота была написана Фаиной Квятковской (Гордон) для кабаре «Морское око», слова — поэтом из Варшавы Анджеем Властом. По неизвестной причине в качестве автора слов шлягера Утёсов указал Лебедева-Кумача, после чего она стала мегахитом советской эстрады, а Василий Иванович до конца жизни доказывал, что не имеет к ней никакого отношения.

Сразу же после выхода музыкальной комедии Бориса Александрова «Весёлые ребята» поэты Семён Кирсанов — ученик Владимира Маяковского и автор текстов «У Чёрного моря», «Эти летние дожди», «Жил-был я» — и Александр Безыменский (как известно с ним отношения у Владимира Владимировича не сложились):

Ну а что вот Безыменский?!

Так…

ничего…

морковный кофе),

на страницах «Литературной газеты» обвинили Василия Лебедева-Кумача в нарушении их авторских прав.

Затем, уже на приёме у Секретаря СП А. А. Фадеева, писатель-фантаст, поэт Абрам Палей представил в качестве доказательства своей позиции ежемесячник «Свободный журнал» за январь 1915 года, в котором он опубликовал стихотворение «Вечер», строчки из которого, по его мнению, Лебедев-Кумач использовал в тексте песни «Москва майская».

У А. Палея было:

Город замер в сонной дымке,

Гаснет зарево зари,

И на ножке-невидимке

Блещут бусы-фонари…

А у Лебедева-Кумача:

Вечер реет в белой дымке

В ярком зареве зари,

И на ножке-невидимке

Блещут бусы-фонари…

Действительно, похоже получилось… возможно, поэтому после очередного скандала третий куплет песни «Москва майская» автор всё-таки изменил, и мы его периодически исполняем в «последней», хорошо знакомой всем версии:

День уходит, и прохлада

Освежает и бодрит,

Отдохнувши от парада,

Город праздничный гудит…

При этом сам Абрам Рувимович относился к подобному недобросовестному цитированию довольно снисходительно, даже как-то написал в своих воспоминаниях: «Когда знаменитый поэт Фёдор Сологуб председательствовал на каком-то собрании поэтов, молодые люди читали стихи, общим и главным недостатком которых была подражательность… Участники обсуждения указывали на это… Но в своём заключительном слове Сологуб сказал, что однажды придёт такой поэт, который ограбит всех своих предшественников, и это будет великий поэт… Мысль Сологуба ясна: подлинный поэт не пренебрегает творческим наследием предшественников, он использует его, переплавит в своём творческом горне и создаст произведения, отличающиеся яркой поэтической самобытностью…»

А тут ещё 22 августа 1937 года В. И. Лебедев-Кумач опубликовал в «Правде» свой новый стих «Капитаны воздушных морей», вскоре положенный на музыку М. Зельцером, в котором многие узнали «переплавленное в творческом горне» стихотворение расстрелянного Петроградской ЧК контрреволюционера Николая Гумилёва «Капитаны».

У Николая Гумилёва:

На полярных морях и на южных,

По изгибам зелёных зыбей,

Меж базальтовых скал и жемчужных

Шелестят паруса кораблей.

Быстрокрылых ведут капитаны,

Открыватели новых земель,

Для кого не страшны ураганы,

Кто изведал мальстремы и мель,

Чья не пылью затерянных хартий, —

Солью моря пропитана грудь,

Кто иглой на разорванной карте

Отмечает свой дерзостный путь.

и у Лебедева-Кумача:

По широким воздушным просторам

Необъятной Советской земли,

Подчиняясь весёлым моторам,

Днем и ночью летят корабли.

Не задержат их крыльев могучих

Цепи гор и безмолвие льдов,

Побеждают и мели, и кручи

Капитаны летучих судов.

Большая страна,

Родная страна,

От моря до моря легла ты.

Куда ни пойдёшь —

Везде молодёжь,

И все от рожденья крылаты!

Профессиональным литераторам, конечно, виднее, но с точки зрения сегодняшней лингвистической экспертизы по вопросам определения степени оригинальности текста или выявления заимствования отрывков текста у других авторов, а также степени сходства произведений по фонетическим, семантическим и структурно-композиционным признакам и т. д. в обоих произведениях хоть и есть единичные пересекающиеся образы, но относить их к плагиату просто непрофессионально.

И тем не менее по настоятельному требованию коллег по Союзу, хоть и не сразу, Александр Фадеев внёс соответствующий вопрос в повестку заседания президиума ССП. Говорили, что претензии к Василию Ивановичу должны были быть выказаны ещё в 1937 году. Однако руководство посчитало имеющуюся фактуру явно недостаточной. Семён Кирсанов, видимо, взялся расширить список литературных заимствований Лебедевым-Кумачом, но за три года сумел найти всего четыре примера, все они были из стихов, написанных им уже гораздо позже.

В книге Ан. Валюжевича «Пятнадцать лет после Маяковского» мы находим описание эпохального события, когда президиум Союза писателей СССР в течение нескольких дней обсуждал книги, посвящённые творчеству революционного поэта, вышедшие в юбилейном 1940 году.

Основной доклад секретаря Союза А. А. Фадеева должен был открывать заседание. Однако первым выступил Семён Кирсанов, который и задал тон дискуссии, когда привёл больше десятка случаев «литературного воровства» В. Лебедева-Кумача. На втором заседании Александр Фадеев, отвечая на выступления других участников, говорил вначале о футуризме как части биографии Маяковского, потом о поэтических направлениях вообще, а под конец заявил, что в ССП несколько поэтов тоже объявили себя направлением, хотя они не имеют для этого никаких оснований, после чего Александр Александрович взялся за Кумача. В «Литературной газете» была опубликована