человека, если уж, согласно волеизъявлению, а избирает путь более высокого совершенства собственного духа, чрезвычайно важно с некоторых пор каким-то облачением телесным не обременяться, то есть, лучше всего окажется под солнечным сиянием ходить как можно более раздетым и без обуви, босой подошвой опираясь на планету.

ОЧЕНЬ РАННИЙ ТЕКСТ Распространение вокруг, повсюду и на всех какого-либо образа? Телесного? Лица? Какого? Своего лица? Теория такой возможной формы оказания на окружающих воздействия уже по факту самого возникновения и выглядит, и смотрится своеобразно странно. Согласно этим мыслям получается, что в облике и образе любого из живущих, соответственно тому, как этот некто смотрится в тот или же иной момент и в соответствии или несоответствии сложившейся ситуации, что в результате как-либо организуется, проявится, после чего проступит-отразится образ некого из избранных. Имеется в виду, проступит образ некого избранника, которому, посредством дарования возможности оказывать воздействие на формированье облика иных живущих, на это самое формированье обликов и форм иных живущих, в процессе жизни как-либо отпущено влиять. Как сплошь и только исключительно материальное, и жизни в коем нет, такое получается, подобное несет в запечатлённых формах-образах возможность некого напоминания о разных и таких, кого уж нет, а также и о всём таком, что, и со всей определённостью, на данный момент минуло. И потому, под взглядом, брошенным в ту ли, иную сторону, живым, смотрящим взглядом, такое нечто, по определенью исключительно материальное, будет смотреться чем-то в некоторой степени стабильным и потому организующим и формирующим, как образ, и, возможно, облик для всего того, что и составит из себя, согласно пониманию живущих, в деталях мир существования. Но как поведут себя сами живущие, как и обличия живущих среди разнообразия такого, именно стационарного, стабильного начала? Здесь, при формировании-организации всего и вся, предельно многое зависит от всяческих возможных чувств, какими будет в самой разной и возможной форме, и среди живых, сопровождаться, выбранное и по мере сил достигшее какого-то развития, существование кого-либо, кому и будет таким образом отпущено стать тем, кому для соответствующей, надлежащей, должной, формирующей обличия, организации подобных перемен избраться. Как результат, такое, в сторону которого посмотрят, подобное под взглядом словно правку-изменение претерпит, как следствие подстраивая мир под новый вариант-возможность некого, как можно понимать, в чём-то, в том или же ином отличного развития всех ожидающих событий. И как, насколько далеко такое исправление в отношении живущих может быть проведено, во всяком случае, сейчас, и ограничившись одними только лишь догадками, пока и убеждать, и утверждать что-либо просто глупо. Смерть, надо понимать, в сути своей есть своего рода разрушение, возникшего и начавшего действовать совместно в теле, единения материальной базовой основы с энергетическим организатором существования. При этом энергетика души, дарующая действие, движенье и жизнь, в таком единстве смотрится по меньшей мере фейерверком из потоков чувств. Но, всё-таки случилось, материальная основа из того, чему и впору называться жизнью, утрачивает должную способность поддерживать в телесном воплощении существование при зачатии возникшей энергетики, и дальше что? Как надо понимать, материальное, телесное оформлено, при этом специально, таким образом, чтобы как можно побыстрее разложиться и пополнить некими частями от себя иное в мире, при этом дав возможность этим составляющим частям в чём-то ином и как-то по-иному воплотиться. Что же касается энергетически духовной, чувственной основы от подобной жизни, пожизненному сосуществованью с плотью для которой наступило время кончиться, как надо понимать, здесь то, что по теченью жизненных процессов к определённому моменту в нечто личностное-индивидуальное сформировалось, оказывается пред своего рода выбором. С одной стороны от границы разделения посмертного сплошь Свет из чувств, но, чтобы средь подобного проблеском возможной памяти возникнуть, необходимо духом очень высоко подняться и оказаться истинным твореньем чистоты, иначе то, что породит возможность осудить и порицать, начнёт, и истинно без состраданья, донимать то, что получится, чувствами сплошь далеко не радующими. И вместе с тем, с другой стороны, где сплошь распространилась Тьма, если и можно задержаться получившимся обличием, то только лишь когда подобный образ формируется ну хоть каким-то чувственным направленным потоком, дающим основание и возможность проявиться чем-либо таким, что получилось после жизни. А для такого кто-то должен либо мучиться-гореть чувствами некого свершённого при жизни зла, даруя этим способ вырвать чувствами не лучшего характера из непроглядности Тьмы возникший образ, некогда склонившего к не лучшему, существовавшего мучителя. Или живой в мире живых, направив взгляд на нечто, жизнью, может, и не наделённое, и при таком в своём сознании родит образ из различных чувств, которые, хоть как-то, плохо или хорошо, но создадут Свет памяти вокруг обличия кого-нибудь когда-то, время минуло, ушедшего, и осветят образ этого ушедшего воспоминаньями, что, хоть подобным способом, способны возникать. Живым, благодаря Свету жизни, собственному, как раз дарована возможность чаяньями, мыслями и чувствами, с какими обратятся в направлении, возникшего в сознании, чувственного образа того, кто, после прожитого организовался в нечто узнаваемое, этот, утратившийся после окончания существованья образ из обезличенного и на взгляд пустого нечто выделять. Обрадует такое выделение образа среди всего, где столь серьёзно всё зависит от рождающихся чувств, наоборот, как следствие возникновения того-иного чувственного фона, мгновенно, сразу обернётся донимающим образ, вспомненным посмотревшей личностью, сплошь чувственным фоном точно далеко не лучшими, здесь многое зависит от оставленного непосредственно ушедшим, чувственного следа. Живые вспоминают про того ушедшего, оставившего некогда живущих, ну, если вспоминают, разумеется, и сообразно этому, то есть тому, как именно подобный, проявляющийся-проступающий из мрака образ, поживший некогда, вновь оформляясь таким образом подаренным свечением, проступит, такому уж отныне и существовать среди сиянья чувств и всплесков чувственного фона. А потому при всём подобном многое оформится как повезёт. Ведь образы, таким явлением проступающие, да ещё со стороны, противоположной стороне, наполненной сияньем Света чувств приятных, несут на себе бремя чувств, которые рождаются, когда оценивается прожитое и как раз таким оставленное, кому и проявляться именно не лучшим обликом отпущено. Здесь можно, вследствие безличия того, чего как будто бы и нет для всех, кто жив, обрадоваться, пусть и неживому, но какому-то, да, в сущности, любому материальному существованию, предмету, вещи, образу, уж здесь как повезёт. Когда над всем и вся главенствует из чувств сплошное обезличенное отстранение, то образного проявленья в результате тоже нет, а потому здесь, в лучшем случае, лишь бледная ничтожность хоть какого-то воспоминания со стороны кого-то, пусть всё-таки пока ещё живого, даёт возможность всплеском непосредственно подобной памяти из ничего хоть чем-то и хоть как-то проявиться, и пусть на миг-другой, но всё же проступить, после чего опять вернуться,