мне триста лет духовной силы, а значит, когда мы с ним снова увидимся, нужно будет стребовать с него должок. Я обернулась и спросила:

– На днях – это когда?

Феникс чуть приподнял брови. Его глаза заблестели, как сверкают лучи весеннего солнышка на лазурных волнах. На щеках внезапно появились ямочки, а губы дрогнули – Феникс расплылся в улыбке.

– На днях – это послезавтра.

Старшая цветочная владычица явно не была намерена терпеть мои разговоры с Фениксом, поэтому я внезапно оказалась на цветке лотоса рядом с ней. Вот только вернулись мы не в Водное зеркало. Убрав цветы лотоса, Старшая цветочная владычица бросила меня возле Усыпальницы покойной Повелительницы цветов, что одиноко высилась посреди вздымающейся к небу полыни.

– На колени!

Одеяние Старшей цветочной владычицы в мгновение ока изменилось – теперь на ней был простой однотонный наряд. Она сильно побледнела, в лице не было ни кровинки.

– На колени! – повторила свой приказ Старшая владычица. Я взглянула на Усыпальницу – она выглядела как-то простовато, на мой взгляд. Странно, что за все сто лет, что меня не было в Цветочном царстве, тут не распустился ни один цветочек. На протяжении четырех тысяч лет жизни в Водном зеркале я из года в год с нетерпением ждала сезона Выпадения Инея – дня смерти покойной Повелительницы цветов. Только в этот сезон Старшая цветочная владычица опускала магический барьер Водного зеркала и позволяла бессмертным и мелким низшим духам выйти наружу, чтобы мы могли почтить память покойной Повелительницы и принести подношения. Хотя полет от Водного зеркала до могильного кургана по времени занимал горение всего одной курительной палочки, тем не менее для меня, низшего духа, постоянно заточенного в Водном зеркале, эти моменты были ценны не меньше, чем для людей – празднование Нового года. И хотя все двадцать четыре цветочные владычицы с горечью придерживали запястья другой рукой[129] и с искренней скорбью почитали память покойной Повелительницы цветов, я, напротив, всегда радовалась в глубине души.

Стоя на коленях перед Усыпальницей, я прикинула на пальцах и поняла, что летнее солнцестояние[130] еще не наступило, а значит, до сезона Выпадения Инея еще слишком далеко. Праздник Цинмин[131], кажется, тоже уже давно прошел…

– Блуждающие души[132] покойной Повелительницы цветов все видят, поэтому пред ее могилой прошу тебя дать ответы. И не смей мне лгать!

Старшая цветочная владычица строго посмотрела на меня сверху вниз. Я послушно сложила руки в молитвенном жесте и совершила три поклона[133], изо всех сил изображая почтительность.

– Где твоя шпилька?

– Потеряла.

Почему все так переживают из-за простой шпильки?

– Помимо Повелителя огня, кто еще видел тебя без нее?

– Бессмертный владыка Юэ Лао, Ляо Тин, Фэй Сюй, Повелитель ночи, учитель Ху, Звездный владыка Цзи Ду… – Я, загибая пальцы, пыталась всех вспомнить. В этот момент в глазах Старшей цветочной владычицы я увидела ледяной холод. От нее будто повеяло духом истребления. Я испугалась и замолчала.

– Верно ли, что Повелитель огня забрал тебя из Водного зеркала? – Каждая фраза Старшей владычицы стегала меня, словно плеть.

– Верно… – робко ответила я.

– Покинув Водное зеркало, ты сто лет жила в Небесном царстве, во дворце Ветвей платана?

– Да.

– Повелитель огня был ранен чумными иглами. Ты вырастила священный гриб долголетия, чтобы спасти его?

– Да.

– И последний вопрос. – Старшая владычица стиснула зубы. Казалось, ей требуется усилие, чтобы открыть рот. – У тебя есть чувства к Повелителю огня, как у женщины к мужчине?

– Да. – По правде говоря, я так легко отвечала на предыдущие вопросы, что и на этот ответила точно так же, даже не задумываясь.

– Я согрешила! И вот моя кара! – с болью воскликнула Старшая владычица и закрыла глаза. – Повелительница, ваша покорная слуга не оправдала вашего доверия! Сегодня я лишу себя половины духовной силы, дабы принести глубочайшие извинения моей Повелительнице!

Старшая цветочная владычица опустилась на колени перед Усыпальницей и подняла руку, нацелившись себе между бровей. Что происходит?

– Нет, нет! Все не так! – поспешила я ее успокоить. Почему все так бурно реагируют, услышав, что я как-то связана с Фениксом? Что учитель Ху, что Старшая владычица… Половина духовных сил! Это же большое расточительство с ее стороны!

Старшая цветочная владычица опустила руку и посмотрела на меня испепеляющим взглядом:

– Ответь мне честно, то, что ты сейчас сказала, – это правда?

Видя, как она переживает, я невольно задумалась над ответом. Вот только как понять, есть ли у меня чувства к Фениксу, как у женщины к мужчине? Я вспомнила все любовные хуабэни[134], которые мне рассказывал бессмертный лис. В основном у них было две темы: «опрокинувшаяся жар-птица и упавший феникс»[135] да «замышление самоубийства». Хоть Феникс и рассказывал мне о всяких техниках духовной культивации, но ни разу на меня не падал и парной культивацией мы с ним не занимались. Так что никакой «опрокинувшейся жар-птицы и упавшего феникса» не было. Что же касается «замышления самоубийства», то подобных мыслей у меня вообще никогда не возникало.

Так что я кивнула и ответила:

– Правда.

Старшая цветочная владычица пристально всматривалась в мое лицо:

– Тогда почему ты спасла его? Перед расставанием ты ясно дала понять, что хотела бы вновь увидеть его.

Дала понять? Так в этом дело? Я часто-часто заморгала.

– Он должен мне триста лет духовной силы за тот священный гриб долголетия, который я сотворила.

Старшая цветочная владычица закрыла глаза, некоторое время пытаясь успокоиться.

– Так, значит, все это было лишь ради самосовершенствования? – вздохнула она с облегчением и пробормотала про себя: – Всего-то! И что на меня нашло? Я тебя переоценила…

Убедившись, что Старшая цветочная владычица успокоилась, я помассировала колени и уже хотела было встать, но та внезапно открыла глаза и, окинув строгим взглядом, заставила меня остаться на коленях.

– Тебе следует запомнить раз и навсегда: Небесное и Цветочное царства – заклятые враги! Сейчас, перед лицом почившей Повелительницы цветов, поклянись, что у тебя никогда не будет близких отношений ни с кем из Небесного царства!

Я послушно прижала два пальца правой руки ко лбу.

– Я, Цзинь Ми, клянусь, что никогда не буду состоять в близких отношениях ни с одним человеком из Небесного царства! Если же я нарушу эту клятву, то лишусь всей своей духовной силы и за всю жизнь не сумею достичь бессмертия. Быть мне тогда в следующей жизни простой смертной, а в после следующей жизни – морковкой, которую съест заяц…

– Хорошо, хорошо, достаточно. – Старшая цветочная владычица, вероятно, подумала, что я достаточно искренна