удалось. Слух о краже сигарет и обыске учеников проник на улицу, и скоро около школы собралась большая толпа детей и взрослых. Когда японцы выходили из школы, их обстреляли из рогаток. Камешек щелкнул офицеру по очкам, и стекло разлетелось. Цурамото закричал, мешая японские и русские слова, и бросился обратно в школу. Солдаты кинулись за ним.

– Ур-ра! – кричали ребятишки.

Уроки были сорваны. Ученики бродили по длинному коридору, выскакивали на улицу. Преподаватели не выходили из учительской. Там офицер и директор составляли акт о коллективном ограблении воинского склада дружественной державы и о сознательном нападении учащихся на офицера японской императорской армии. Директор объявил учителям, что вечером состоится заседание педагогического совета для разбора «неслыханного инцидента»...

Женьку Драверта вызывали в учительскую, и офицер вручил ему свою наполненную зинтами посеребренную коробочку с зеркальцем. Передавали даже такую подробность: Цурамото похлопал Женьку по плечу и торжественно произнес:

– Я окончил в Харбине русское коммерческое училище и хорошо понимаю настоящих русских патриотов. Да здравствует японская императорская армия!

Узнав об этом, старшеклассники долго шушукались между собой.

Когда всем разрешили уходить домой, в раздевалке устроили «кучу малу».

Заваруху начал Томас Эдисон, он дал Женьке подножку, и ябедник упал. На него навалились третьеклассники. Старшие, растаскивая кучу, разбили Женьке нос, оторвали у пальто все пуговицы, засунули в карманы по пачке сигарет, коробочку отобрали и бросили в уборную.

Все ждали новых событий.

 

Глава пятнадцатая

НАД ШУРКОЙ СОБИРАЕТСЯ ГРОЗА

Костя вытащил из сумки учебники и положил в нее хлеб, вареную картошку, огурцы, соль в спичечной коробочке и железную кружку...

У ворот его ждали Эдисон, Индеец, Пронька и Кузя. Васюрку мать не отпустила.

– Пошли быстрее, – торопил изобретатель, поправляя на плечах веревочные лямки походного мешка.

У соседнего дома стояла Вера Горяева.

– Куда это вы, таинственные герои? – спросила она с усмешкой.

– Мы с бабами не разговариваем! – огрызнулся Ленька Индеец, засовывая большие пальцы в карманчики поношенного отцовского жилета.

Вера даже не взглянула на своего постоянного обидчика.

– А я все знаю про вас!

Эдисон остановился, придерживая за руку Костю.

– Что вам известно, синьорина?

– Вы же в кедровник пошли!

– А тебе завидно?

– Ну, что вы там застряли около девчонки? – крикнул Индеец.

Эдисон побежал. Вера смотрела на Костю и улыбалась.

– Принесешь мне шишку?

Костя весело кивнул и бросился догонять товарищей.

Шли легко и быстро. Стоял один из тех дней, когда забайкальское осеннее солнце по-летнему согревало землю.

У подножья Лысой горы, где каждое лето буряты устраивают религиозный праздник, Эдисон объявил первый привал.

– Закурить бы! – нерешительно предложил Индеец, косясь на Костю. Но тот не услышал. Он глядел на синеющий вдали хребет. Любил он свои родные места, леса и горы.

– А табачок у тебя есть? – изобретатель подсел к Индейцу.

Ленька извлек из кармана красную пачку с изображенной на ней золотой каской.

– Японские! – увидел Костя. – Откуда они у тебя?

– Не бойся, не воровал. Сигареты валялись, ну, я и того... нашел их!

– Где? – не отставал Костя.

– В классе, где же больше! Открыл печку, смотрю, а там две пачки.

– А зачем ты в печку нос совал?

– Зачем, зачем! – сердился Индеец. – Видел, как туда положили, вот и совал!

– Какой же ты все-таки несознательный, Ленька! – расстроился Костя.

– Ладно, теперь все равно! – примирительно сказал Эдисон. – По-хорошему Индейцу всыпать бы надо, но на первый раз простим – добро японское, а не наше.

Он прикурил, затянулся и, не выпуская дыма, быстро произнес:

– Баба печку не топила – дым не шел, баба печку затопила – дым пошел!

И с последними словами выпустил дым тонкой струйкой. Индеец попробовал сделать так же, но, выпучив глаза, закашлялся. Все посмеялись над ним, потом улеглись на высохшую траву, залюбовались безоблачным небом.

– Говорят, что самое голубое небо в Италии, – сказал Костя. – Врут все! Побывали бы у нас...

– Гуси! Гуси летят! – закричал Кузя, показывая рукой вверх.

Высоко треугольником проплывали с криком гуси. Ребята смотрели до тех пор, пока крылатые путешественники не скрылись из виду.

Тронулись дальше. За Лысой горой начиналась падь. В самый конец ее и надо было пройти, чтобы подняться по крутым тропам в кедровник.

Кузя достал ломоть черного хлеба, начал есть.

– А как, ребята, медведь сейчас в кедровнике шатается?

– Не бойся, Кузя, у нас пушка есть! – успокоил Шурка и, всех изумив, извлек из-под рубахи револьвер.

Мальчишки остановились, окружили Эдисона.

– А он настоящий? – сомневался Кузя.

– - Конечно! Системы Смит-Вессон! Шестизарядный!

Индеец подержал револьвер в руках.

– Ух, тяжелющий какой! А ты стрелять умеешь?

– А то нет?! Я вот накоплю побольше патронов и махну на восток Ваню разыскивать, вместе с ним воевать буду!

Все с завистью посмотрели на изобретателя.

– Да, – вздохнул Кузя, – с такой пушкой везде проберешься!

Он потер переносицу и добавил:

– Воевать интересно, только, наверное, страшно, когда тебя убивают!

– Смотрите, кто-то едет! – закричал Пронька.

Маленькая пегая лошадь-монголка тянула через речку телегу. Ею правил пожилой бурят с трубкой во рту. Рядом с ним сидел худощавый русский в железнодорожной фуражке и брезентовом плаще. Лица третьего седока не было видно. Он был в полушубке, в новой бурятской шапке с голубым верхом и красной кисточкой на острой макушке.

- Мендэ1! – крикнул Костя.

Бурят приветливо помахал рукой и стегнул лошадь.

– Это Цыдып Гармаев, наш знакомый, – сообщил друзьям Пронька, провожая глазами подводу...

У самой тропинки стоят два толстых кедра. Кто-то давно устроил здесь балаган – навес: лиственничной корой закрыта одна сторона, чтобы только схорониться от дождя. Вся внутренность нехитрого жилья на виду. Рядом с балаганом остатки прошлогоднего костра – затвердевшая зола и черные головешки.

– Пришли! – сказал Эдисон и снял с плеч мешок.

Все изрядно устали, но изобретатель отдыхать не дал.

– Таскать дрова, леди и джентльмены! Ночевка в лесу холодная...

* * *

Как раз в это время директор школы на заседании педагогического совета зачитывал акт. В нем говорилось, что группа детей большевистски настроенных родителей совершила нападение на хозяйственный склад одного из отрядов пятой японской дивизии и разгромила его. Позднее, когда офицер японской армии Цурамото в сопровождении нескольких нижних чинов явился в школу для проведения следствия, те