и рычать ты только на себя теперь можешь. Или ты думал, я тоже пошучу в ответ? А может поплачу даже?

— Если хоть один волос… — начинает он.

— А от тебя это уже не зависит, — перебиваю его я. — теперь смирись и жди, надеясь, что я не такой, как ты. Часа через два, думаю, на месте будут.

— Пока они не вернутся, ты отсюда не дёрнешься. С места не сойдёшь, ты, фраер ох**вший.

— Да ты чё? — улыбаюсь я. — Ну… останови меня…

Улыбка получается дерзкой, вызывающей и наглой, и мне это даже нравится.

— Фраер набушмаченный, — хрипит он.

— Собака лаяла на дядю фраера, – подмигиваю я. — Ты просечь не можешь или думаешь, что я не просекаю? Вообще-то теперь я диктую условия, а не ты.

— Ты чё, сучёнок, думаешь, я из-за бабы унижаться буду?

Его аж трясёт от злобы и бессилия.

— А мне унижение твоё и не нужно, — пожимаю я плечами. — Хотел бы унижать, говорил бы с тобой при твоих шавках. И вот что, фраера и воры… они в твоём мире. А я не из него, я из другого огромного и прекрасного мира, и твои правила мне пох**. Не распространяются они на меня. Понимаю, тебе больно это слышать, но со мной лучше не воевать. Реагирую я быстро. Ты оценил? Надеюсь, оценил. Вот и всё. Я войны не ищу, но и не уклоняюсь. И ты далеко не первый, кому я это говорю. В общем, сам думай. Досвидос, короче.

Я поворачиваюсь и, не оглядываясь, иду к двери.

— Всё, ребятки, погнали, — говорю я и поднимаюсь по ступенькам. — А то наша Катенька беспокоится.

При упоминании Катеньки Ирина бросает на меня сердитый взгляд. Впрочем, со всей суматохой это, скорее, лишь дань традиции, чем реальное недовольство. Мы выезжаем. Жить будем в гостинице «Интурист» и наслаждаться наивысшими из доступных благ цивилизации. И практически буржуазной роскошью.

Я сажусь рядом со Скачковым.

— Говори, — кивает он, мрачно глядя на меня.

— Приедем — расскажу.

Он не возражает, понимая, что обсуждать подробности лучше с глазу на глаз.

— Ребятам надо отбой командовать.

— Какой ты лихой, — качает он головой. — Если приспичило — вынь да положь, да? Как капризное дитя.

— Не мы такие, жизнь такая, Виталий Тимурович. Надеюсь, выслушав меня, вы скажете, где я ошибся, и как можно было поступить по-другому, чтобы впредь я не наступил на те же грабли.

— Посмотрим, — буркает он и отворачивается к окну, а я закрываю глаза.

Ты не знал в своей жизни радостей, но погоди, дядя Ваня, погоди… Мы отдохнём… Мы отдохнём! Что же, посмотрим.

Встречающая Катя, с лёгкостью проводит нас по дороге формальностей, быстро регистрируя на стойке и раздавая ключи. Но вместо того, чтобы завалиться в постель, я иду со Скачковым в бар, покупаю ему выпивку и рассказываю подробности этого во всех смыслах примечательного полёта.

— Не надо было торопиться, — морщась и качая головой, говорит Виталий Тимурович. — Прилетели бы, разобрались спокойно и приняли бы решение.

— Хм… Совет дельный, конечно, да только…

Я замолкаю.

— Ну, да… — соглашается он. — Понимаю. Ждать невыносимо было. Нет, с другой стороны, ты Лимона этого нормально уделал, показал, что он у тебя, как под микроскопом, да только этот ресурс или как сказать… метод воздействия, считай уже использован. Если будет ещё какая заваруха, повторить, боюсь, не удастся. Да и вообще, я тебе так скажу, мужики от подобных миссий не в восторге. Они же не видят этого хорька, они видят слабую женщину и беззащитного ребёнка. Ясно, что они всё корректно сделают, но сам факт, ты же понимаешь, не маленький. Лучше без подобных вещей обходиться. Им проще вшестером против батальона выйти, чем с гражданскими вот это всё…

— Виталий Тимурович, вы правы. Я это хорошо понимаю, но иногда не остаётся других способов. Тем более, вы же видите, мы не бабки выжимаем из Назара этого, а отвечаем симметрично, адекватно тому, что он сам совершил, вернее, сказал, что совершил.

— Дебил он…

— Ну, так… Да…

— Знаешь, Егор, я конечно, думаю, что не надо было торопиться и себя выдавать, лучше бы было доверчивость демонстрировать, но… сам я так же поступил бы. Правда.

— Виталий Тимурович. Спасибо вам за отлично разработанную и проведённую операцию. Ребятам премию надо. Золотой Орфей, буквально. Они Свердловские все?

— Да, местные. Я ж летал туда, нашёл пацанов своих. У нас много Свердловских было. Надо следующим шагом их официально оформлять.

— Не возражаю. Поставим в план Екат.

— Чего?

— Екатеринбург, сокращённо. Ельцин Борис Николаевич нам, надеюсь, помощь окажет. Это первый секретарь обкома.

— Знаешь его?

— Конечно, — усмехаюсь я. — А вот он меня нет. Но он такой человек, все передовые идеи на грани конъюнктуры поддерживает. Тренд-сеттер, тудыт его в качель. А мы, неблагодарные, возьмём ему и «Новичка» в чай капнем. Для профилактики.

— Так, ты чё-то заговариваешься, дружок. Я тебя плохо понимать начинаю. Иди-ка отдохни.

— Вы сначала отбой скомандуйте, а потом расскажите, как и что. А отдохнём на том свете.

Он допивает коньяк и мы идём в переговорный пункт. Ждём долго и я кемарю в кресле, переводя напряжение в расслабление. Наконец, дают Свердловск, и Скачков заходит в кабинку.

— Всё путём, — сообщает он, вернувшись. — Повезли домой. Дом охраняет три человека на постоянной основе.

— Дом-то частный что ли?

— Да, — кивает он. — Короче, наши подъехали, сторожей этих мордами в снег положили. Ворвались внутрь, там бабка старая, молодая баба и ребёнок. Ну, как и было договорено, они объекты увезли из дома.

— А куда их дели?

— В другой дом, свой уже. Перевезли. А перед этим глаза замотали, чтобы они не знали, где находятся. Всё нормально у них. Сейчас увезут обратно. Парни недовольны, конечно, но размялись всё-таки, засаду устроили, наблюдение, охранникам наваляли, не убили никого. И тянулось это всё недолго, с подгузниками возиться, опять же, не пришлось мотаться. Не операция, а идеал. Сейчас сделают всё, как было и, считай, день не зря прожит.

— Там на них самих засада может быть устроена, предупредили?

— Предупредили.

— Ок. Ну, что, объявляю благодарность с выплатой премии. Спасибо, Виталий Тимурович.

— Служу советскому союзу, ёптить, — хмыкает он.

— Значит, можем собираться на банкет. У нас же ужин по программе сегодня, я ничего не путаю?

— Ага, смотри-ка, — смеётся Скачков. — Война войной, а ужин по расписанию, да?

─ Так не до еды было. А теперь можно и похомячить немножко, сточить пару шашлычков.

─ Кошмар! ─ качает он головой. ─ Как вы разговариваете? А ещё туда же, передовой отряд молодёжи. Вас же вообще не понять.

─ Да ладно вам, ─ смеюсь я. ─ Всё ж понятно, вы ведь не настолько древний дед, чтобы брюзжать из-за изменяющегося языка. Он пластичный и восприимчивый к новым формам.

─ Всё, хватит меня просвещать, ясно? А то сбор по тревоге объявлю, будешь знать.

Ужинаем мы сегодня в отеле. Программа, по сути, начинается с завтрашнего дня, так что вечер у нас отдан релаксу. Любопытно, что, несмотря на немалое количество иностранцев, нашего брата, простого советского труженика, здесь тоже хватает.

Вероятно, номерной фонд одними заморскими гостями не покрывается, вот и решили запускать сюда очень важных персон из рабочих и крестьян ну и, такой вот интеллигентской прослойки типа нас.

─ Проходите, товарищи, ─ подзывает нас Катя. ─ Присаживайтесь вон за тот стол.

Ирина, как руководитель делегации возглавляет наше шествие. Ресторан полон. Полагаю, здесь далеко не все являются гостями отеля, наверняка хватает крутых и хитрых местных, умеющих открывать нужные двери.

Всё говорит о скором наслаждении, ожидающем нас ─ приятные ароматы, приглушённый смех, удовлетворённый гомон голосов и позвякивание приборов. Молоденькие официанточки в маленьких передниках будто намекают на готовность к участию в ролевых играх. Их глаза обещают изысканные удовольствия, как минимум гастрономические.

Интерьер зала современный, демонстрирующий чужеземцам элегантные решения советского дизайна и стирающий все границы между Западом и Незападом, а вместе с границами ─ и черты самобытности.

Впрочем, кухня, насколько я понимаю, нас ожидает локальная. Так что показывать уникальность и самобытность придётся шеф-повару. Мы усаживаемся за большой стол, составленный из столов поменьше, и тонем в предвкушении.

Для нас подготовлено фикс-меню, так что выбирать не приходится. Ладно, если не наедимся, закажем ещё что-нибудь на верхосыточку.

На удивление, порции оказываются немаленькими и хорошо демонстрируют кубанскую щедрость и гостеприимство. Первым приходит борщ с чесноком, кусочками сала и квашеной и свежей капустой. И он просто восхитителен.

Потом появляется салат. Его я пропускаю. Что-то пастообразное с рыбой и большим количеством майонеза. Думаю, в нём