в аэропортах тёплая и, не знаю как это правильно описать, не такая как в моём будущем. Живая и практически ламповая.

Мы летим на Ту-154. Самолёт классный, мой любимый. Мы располагаемся в передней части салона. У окошка сидит Новицкая, я — посерёдке, а у прохода Саня. Сеня сидит сзади, с Анатолем и Яной. Скачков с помощником — впереди меня. Размещение компактное, все рядышком.

Примерно через час полёта я прошу Саню выпустить меня и иду в туалет. Двигаю в хвостовую часть. Он плетётся за мной. Иду себе иду по проходу, как вдруг меня окликают.

— Бро, — доносится приглушённый голос справа.

Я поворачиваю голову и вижу пассажира, вальяжно разместившегося в одиночку на трёх креслах.

— Здорово, — говорит он.

Твою дивизию… Ну, здорово, коли не шутишь.

— Присядь побазарим малость, — подмигивает он мне и я, поколебавшись мгновение, опускаюсь в кресло рядом с ним, с дедом Назаром. Вечер в хату, ёлы-палы.

— Доброе утро, — киваю я. — И вы в Краснодар?

— Да, дела кое-какие, — кивает он. — Можно было позднее лететь, но решил вот с тобой вместе. Хоть поговорить спокойно, правда же?

— Это точно, — киваю я. — Это точно.

— Вот и ладушки, — улыбается он, прожигая меня злым взглядом. — А ты парнишка не промах. Удивил меня. Конкретно удивил. Даже замминистра ничего не может с этим удивлением поделать.

— Так там же прокуратура, — пожимаю я плечами. — Сами понимаете, дело резонансное с большим вниманием со стороны общественности.

— Да, молодец. Правда, молод е ц. Но вот что я тебе скажу, м о лодец. Вернее, не скажу, а вопрос задам. Ты девку свою, ту что в Новосибе, хочешь снова увидеть? Вернее, не просто увидеть, а живой и невредимой? Не торопись, подумай хорошенько прежде чем ответить. Время есть, нам ещё почти час лететь…

10. Мне приснился шум дождя

В первое мгновенье возникает чувство, что двигатели не работают, а все пассажиры смолкают, прислушиваясь к ужасающей тишине, не предвещающей ничего хорошего. Что это такое? Мы падаем что ли? В подтверждение этой догадки внутри меня всё вздрагивает, органы подпрыгивают от ужасного скачка, от резко начавшегося неуправляемого падения или от преодоления звукового барьера.

Тишина превращается в грохот и ужасающий рёв турбин и вой испуганных пассажиров. Я знаю, это лишь игры разума, моя неадекватная реакция, моё маленькое сумасшествие. Я опускаю глаза, чтобы мой сосед не успел понять, насколько я безумен и насколько он близок к финалу своей жалкой и никчёмной жизни.

Я зажмуриваюсь, пытаюсь успокоить дыхание, стук сердца, ток крови. Хочу стать хладнокровной ящерицей, змеёй и крокодилом. Да, лучше всего крокодилом. Чтобы вот так ам, и всё, был Лимончик, а осталась только половина Лимончика, и та нижняя.

─ Да, ─ говорю я и поворачиваюсь к нему. ─ Хочу.

Я чуть прищуриваю глаза, пряча безумный огонь и желание вцепиться ему в глотку, слишком явно читаемые в моём взгляде.

─ Конечно, хочешь, ─ посмеивается он. ─ Ты же не машина, живой человек, и пацан практически. Тебе сколько полных лет?

─ Пятьдесят четыре, ─ признаюсь я. ─ Просто выгляжу молодо.

─ И шутник, вдобавок, ─ растягивает он губы в улыбке. ─ В этом возрасте всё так остро воспринимается. Любовь, преданность, дружба, ненависть. Да?

Я молча смотрю на него. Трудно поверить, что ему знакомо что-то, кроме ненависти из этого списка. Он поднимает руку и жмёт на кнопочку над своим сиденьем. Она загорается красивым зелёным светом. Как конфетка, сказочный леденец.

─ Слушаю вас, ─ улыбается стюардесса, возникающая как по волшебству.

─ Детка, принеси нам водички. Ты будешь, Егор?

Я киваю, и она исчезает.

─ Красавица, да? ─ подмигивает мне Назар. ─ Юное прелестное тело. Вот подрастёшь, тогда поймёшь, почему из всех разнообразных угощений на празднике жизни я предпочитаю студенток-первокурсниц.

Действительно ли красива стюардесса я не знаю, я на неё и не глянул, не до неё мне. А он меня провоцирует, сука. Неужели не знает, что я смогу сделать ему очень больно, даже если у него какой-нибудь сраный чёрный пояс имеется.

─ Вы мне это сообщаете в связи с предыдущим вопросом? ─ спрашиваю я.

─ Да просто так сообщаю, делюсь мудростью. Ты же ещё юнец желторотый, а юнцам свойственно переоценивать свои умственные способности. Они часто думают, что самые хитрые, и им единственным доступна истинная проницательность и даже неуязвимость. Недосягаемость. Ты можешь этого не осознавать, но ничем в этом плане не отличаешься от своих сверстников.

Стюардесса приносит воду, но я не пью. Мало ли что ты задумал, хорёк. Сам пей. Обжегшись на молоке, буду дуть на воду.

─ Боль в юности тоже воспринимается очень остро, ─ продолжает разглагольствовать Назар. ─ Чего не пьёшь? Думаешь, отравлено?

─ Да вы пейте-пейте, ─ улыбаюсь я, как Шварц в «Правдивой лжи». ─ Я не хочу.

Это твой кент у Анатоля дома клофелином баловался?

─ Боль, растерянность, предательство близких ─ всё это буквально разрушает личность молодых людей.

─ Давайте вернёмся к вопросу о девушке из Новосибирска, ─ всё ещё спокойно говорю я.

─ Давай, ─ усмехается он. ─ Вернёмся.

─ Отлично. И что же с ней?

─ Да хорошо всё, надеюсь, ─ улыбается Лимончик.

─ Прекрасно. А где она?

─ Всё ещё в Новосибирске, ─ смеётся он. ─ Так легко предугадывать, что ты скажешь, честное слово.

Правда, что ли? Вот я предсказуемый дурачок. Чего же ты тогда не предугадал, что случится с твоим Бычком?

─ Трудно сдерживаться, да? ─ смеётся он. ─ Верю. Но ты неплохо справляешься.

─ Я со многими вещами неплохо справляюсь. Серьёзно, Сергей Олегович. Но не каждому человеку приходятся по душе мои умения, если речь заходит конкретно о нём.

─ Ох, грозный какой. Не надо только самолёт угонять, хорошо? До Новосибирска нам керосина не хватит.

─ Ладно, Назар, давай так… Игра твоя мне не нравится, ты и сам это понимаешь, да? Поэтому сделаем вот что. Я тебе задам несколько вопросов, а ты мне ответишь. Ответишь честно. Хорошо?

Он смеётся, аж ухохатывается:

─ Ты прям пугаешь меня. Ну задавай вопросы твои.

─ Ты или кто-либо другой, ─ спрашиваю я и смотрю ему прямо в глаза, ─ действующий по твоему указанию или просьбе, похитил мою девушку?

─ Похитил, что за глупое слово? ─ улыбается он. ─ Ты прямо, как Ферик. С кем поведёшься, от того и наберёшься, так что ли? Глупый вопрос, неправильный. Даже если допустить, что на все твои вопросы я буду давать честные ответы, я ведь могу думать, что это не похищение. Сам для себя я могу назвать свои действия временным удержанием, предложением попить чая или, например, проявлениями любви. Это так же может быть арестом, пленением, изнасилованием с возможностью последующего убийства. Да много чего может быть. Так что нет, я не похищал и никому не давал команду похищать.

─ Моя девушка сейчас у тебя или кого-то из твоих людей?

─ Да уж, перехвалил я тебя, ─ качает он головой. ─ Нет. Будешь ещё пробовать?

Вот сука! Урою, тварь!

─ Чего ты хочешь? ─ спрашиваю я, теряя терпение, и он это видит.

Видит и радуется, козья морда. Да и похер, если честно. Сейчас меня переполняет чёрная, подчиняющая себе сила. Она опьяняет и вырывается наружу, требуя дать волю гневу. Я дышу глубоко, пытаясь унять её и говоря себе, что главный приоритет сейчас — это Наташка. Не радость от страданий этого урода, а её безопасность.

— Вот это уже ближе к телу, — усмехается он. — А тебе походу не так она и важна, девка эта, да? Я смотрю ты спокойный такой. Видать пацаны ошиблись мои. Но это бывает, ошибиться каждый может. А раз не важна, то в принципе они сами могут поразвлечься. Да?

— Чего ты хочешь? — повторяю я и поворачиваюсь к нему всем корпусом.

Наши взгляды встречаются и его поганая глумливая улыбочка сползает с лица. Оно делается злым и хищным.

— Не тупой, сам поди догадался, чего я хочу. Бычка и человечка его должны завтра выпустить и извиниться. Вот и всё. На крайняк послезавтра. Ну и то, о чём я тебе раньше говорил, тоже в силе остаётся. Сделаешь всё, как надо и с бабой