я головой. — Кеннеди вон как охраняли, и где он теперь? Надо не охрану раздувать, а угрозы устранять.

— Ну, давай вызовем ребят, да зачистим здесь этих синих. Под корень срубим, оставим выжженную землю.

— Да, идея мне нравится. Но сначала нужно здесь закрепиться, оружие привезти, правильно? И не всех под зачистку, опять же. Нам ведь управляемый порядок нужен, а не хаос партизанской войны, верно?

— Ну.

— Поэтому проведём показательные выступления и оставим тех, кто нам нужен. А остальных куда?

— Коту под муда! — отрезает Скачков.

Я смеюсь:

— Я думал на корм рыбам, но коту, так коту. Можно и так. Считайте, что это наш план минимум.

— А максимум?

— А до максимума нам ещё десять лет. Телеграф, газеты, телевидение и фабрики. Будем с вами технологическое отставание преодолевать. В международном масштабе. И мировое доминирование выстраивать будем. Мы ещё покажем этим супостатам закокеанским. Вы не против?

— Я? Нет, не против. Доминирование мне подходит. Только вот синих бы хотел к ногтю прижать пораньше, не через десять лет.

— Живы будем, прижмём, — обещаю я.

— Ну, так для этого и охрана, чтоб живым быть. Я ж говорю, усилить надо.

— Опять двадцать пять.

Заходит Новицкая с Яной и Толиком. Семён тоже заглядывает и внимательно всех осматривает, как запросчик свой-чужой.

— Кто это был? — спрашивает Ирина.

— Не знаю, Ирина Викторовна, — отвечаю я.

Она наклоняется надо мной и внимательно рассматривает царапину на лбу. Потом проводит кончиками пальцев по моим волосам. Яна тоже рассматривает мой лоб. Тоже, наверное, потрогать хочет. Я усмехаюсь. Ну, давай, трогай, раз такое дело. Но она на это не решается и отходит в сторонку.

— Что вы там рассматриваете? — хмурится Толик.

— Нет-нет, ты на это дело не рассчитывай, — смеюсь я. — Это только для девочек.

Я пытаюсь шутить, но беседа не клеится. Все устали и хотят спать и постепенно всё затихает — потрясение, интерес, желания. Наступает ночь и мои друзья-товарищи расползаются по номерам.

Я запираю дверь и даже подпираю её стулом на случай, если усну чересчур крепко и ничего не буду слышать. Раздеваюсь и падаю в постель. Рука немного беспокоит, но это не беда. До свадьбы заживёт. Закрываю глаза и мгновенно отрубаюсь.

Наутро вчерашнее происшествие становится блёклым и будто скрывается в тумане. Мы включаемся в программу и мечемся по заседаниям. Большое совещание в обкоме партии, с участием всех вовлечённых структур. Тут и ДОСААФ, естественно, и краевой ОНО, и транспортники, и военные, и комсомольцы, и пресса, и почему-то медики, и гражданская оборона, и даже УВД.

Вот это подход, вот это я понимаю. Славословий, конечно избежать не удаётся, куда же без них, но конструктивного происходит много. Во-первых, Медунов сразу назначает ответственного от обкома партии, который будет контролировать работы. Во-вторых, сразу накидывается предварительный план с указанием ответственных и сроков исполнения.

Потом наступает время обеда и вся вот эта ватага устремляется к столам, заваленным восхитительными кубанскими яствами. Я спрашиваю, можно ли побеседовать с задержанныи и получаю мягкий отказ. Тогда я мчусь на перевязку, транспортом, естественно нас обеспечивают. А после этого идут совещания в обкоме комсомола и в областном ДОСААФ.

Если честно, проще весь день отработать в поле, чем провести три таких совещания. Так что к вечеру я чувствую себя совершенно обессилившим. Но просто пойти и лечь в постель, естественно, шансов нет, потому что вечером нас ожидает грандиозный банкет с фольклорными танцами, народными песнями и невероятными разносолами.

Медунов присутствует лично. Он провозглашает тосты за успех наших начинаний и победу социалистического труда.

Анатоль, немного выпив, вступает с ним в дискуссию на политэкономические темы.

— Мне кажется, — говорит он, — Краснодарский край — это чудесный пример эффективной подсистемы, работающей в системе социалистического хозяйствования. Это прекрасный образец модели, направленной на энергичное развитие курортной зоны. Ваш опыт нужно расширить и он может даже стать неким прообразом будущего… Ведь ваши методы, по сути помогают преодолеть застойные явления…

Я незаметно задеваю его коленом под столом, сигнализируя, что нужно быть крайне осторожным со словами.

— Да-да… — рассеянно отвечает Медунов и тут же переключается на Скачкова. — Виталий Тимурович, а вот скажите, пожалуйста, как в других областях у вас идут дела?

Я улыбаюсь, Анатоль пожимает плечами.

— Ничего, ещё обсудим когда-нибудь новый опыт, — говорю я. — Поверь, нам будет, что обсудить в среднесрочной перспективе.

Вскоре Медунов прощается и едет по своим делам.

— Это не из-за тебя, — успокаиваю я Анатоля. — Поверь, это точно не стоит принимать на свой счёт. Он изначально не планировал задерживаться здесь надолго. Он сразу меня предупредил.

Следующим утром мы выдвигаемся в Сочи и там повторяется всё то, что было в Краснодаре, только немного в меньшем масштабе. Горком партии, горком комсомола и дальше по списку. Весь день мы интенсивно работаем, а вечером интенсивно ужинаем и расползаемся по номерам.

— Зачем нам в Геленджик? — спрашивает Новицкая. — Разве не хватило бы одного Краснодара? Импульс дан, дальше работают уже местные органы. Так мы будем очень долго создавать своё движение, если в каждый город придётся наведываться лично.

— В каждый не будем, но в Геленджик съездить надо.

— И прямо на два дня?

— Меньше, на самом деле. Я тебя с Беллой познакомлю. Ир, да тебе понравится. Не переживай.

— Может, и понравится, — говорит она, — да только у нас не отпуск. Надо к работе возвращаться.

— Вернёмся, Ириш, не душни, честное слово. Всё нормально будет.

В Геленджик мы едем по известному мне маршруту. Выезжаем рано утром и в автобусе я почти всё время сплю, набираясь сил перед новым марафоном. Здесь уже всё будет меньше и легче. С нами едет представитель обкома комсомола, который и возглавит областной штаб. Всё, как у нас, только немного поменьше. И ещё двое сотрудников в штатском для обеспечения защиты. Возможно, это был удобный повод, подключить соглядатаев, не знаю. Неважно, никаких секретных миссий я не планирую.

Приехав на место, мы сразу попадаем в руки Беллы. Собственно, я сюда приехал ради неё, вернее, не ради, а потому что хочу с ней поговорить. Знал бы, что она будет в Краснодаре, спланировал программу немного иначе, впрочем там нам всё равно не удалось бы спокойно потолковать из-за неожиданного инцидента.

День проходит по стандартной схеме, а вот ужин значительно отличается от предыдущих. Мы приезжаем в тот же ресторан, где гудели перед Новым годом, только в этот раз Белла приглашает нас не в общий зал, а в отдельный кабинет.

— Там сегодня людей много, да и шумно, — объясняет она.

И хотя из общего зала действительно несётся музыка, как только я вижу стол, ожидающий нас, мне становится понятна истинная причина нашей изоляции от широких масс культурно отдыхающих граждан.

Стол заставлен дефицитными яствами, включая заморские. Эка невидаль. Борщ, который я ел позавчера, произвёл бы на меня, пожалуй большее впечатление. Ну да ладно, дефицит так дефицит, импорт так импорт.

Каждый банкет имеет свою логику, свою сценографию и свой план. Это практически драматическое произведение с завязкой, крутыми изменениями сюжета и неминуемым катарсисом, заставляющим подчас взглянуть на собственную жизнь под совершенно новым и неожиданным углом. И, разумеется, в каждом сценарном плане банкета предусматриваются минуты, предназначенные для отдыха участников.

Кто-то в эти минуты отправляется покурить, а кто-то посещает комнаты отдыха. Я, конечно, отношусь ко второй категории гостей. Поэтому в очередной раз я направляюсь в туалетную комнату, надеясь, что судьба не готовит мне новых испытаний.

На этот раз я иду вместе с Александром и Семёном. Более того, и Скачков выражает желание составить нам компанию. И даже один из сопровождающих нас представителей силовых структур, тоже двигает за нами. Мы идём в уборную целым отрядом.

Кто шагает дружно в ряд? Туалетный наш отряд.

На самом деле, там не так, это я переврал хохмы ради. На самом деле это пионерская речёвка.

Кто шагает дружно в ряд? Пионерский наш отряд.

Почему шагаем дружно? Потому что выпить нужно…