не было необходимым для прославления ислама, потому что эта религия не уничтожает того, что было создано людьми других вероисповеданий. Теперь же, после обнародования халифского приказа, волю Повелителя верующих надо непременно исполнить, чтобы ислам не выглядел бессильным в глазах последователей и иноверцев.

К счастью, совет премудрого вазира, столь заботившегося о престиже своего августейшего патрона, до конца исполнен не был, и развалины дворца Сасанидов в Ктесифоне сохранились до нашего времени.

Через несколько дней караван отправился из Мадаина и вскоре достиг рубежей Ирана.

Внимательно вглядывался Масуди в незнакомую ему местность. Ведь впервые он оказался на земле, где с халифом считались еще меньше, чем в контролируемом тюрками Багдаде. Еще в первой половине IX в. здесь стали возникать местные государства — эмираты, возглавлявшиеся династиями иранского происхождения. Первое такое государство было образовано полководцем халифа Мамуна Тахиром ибн ал-Хусейном, который командовал войсками, осаждавшими Багдад во время усобицы с Амином. После победы над Амином Мамун, боясь усиления влияния Тахира при дворе, назначил его на ту должность, которую занимал он сам до свержения брата, — наместником крупнейшей иранской провинции Хорасан, центром которой считался город Мерв. Окрыленный военными победами и гордый статусом наместника, Тахир решил основать независимое иранское государство. Он настолько сжился с этой мечтой, что потерял осторожность и приказал больше не упоминать имя халифа в пятничных проповедях, произносимы с минбаров (кафедр) мечетей Хорасана, что считалось одним из важнейших показателей вассальной верности. Однако он не учел того, что в то время руки халифа еще были длинны; через два года после назначения, в 823 г., Тахир был отравлен. Долго не продержался на престоле и сын Тахира Талха, однако его брату Абдаллаху ибн ат-Тахиру удалось стабилизировать положение в государстве путем проведения реформ, упорядочивающих систему налогообложения. Конечно, она была направлена прежде всего на укрепление класса феодалов, однако от ее проведения выиграло также и крестьянство, ибо произвол землевладельцев был несколько ограничен. Все это способствовало тому, что в иранской историографии и народных легендах X-XV вв. сложился идеализированный образ доброго правителя Абдаллаха, который, однако, не соответствовал действительности.

Позиции Тахиридов — так принято в исторической литературе называть потомков ат-Тахира ибн ал-Хусейна — укреплялись также и тем, что они воспользовались решением халифа о формировании региональных ополчений. Конницу в этих войсках составляли землевладельцы, а в пехоте служили крестьяне. Некоторые наиболее предприимчивые люди стали набирать разорившихся и деклассированных крестьян, создавать из них отряды мутаввииййа (добровольцев) и с этими отрядами поступать на службу к тем же Тахиридам, их наместникам или правителям других областей. Нередко отряды мутаввииййа несли сторожевую службу на границах с тюрками, защищая внутренние районы Халифата от их набегов. Однако новая военная мощь, которая, казалось, способствовала укреплению независимости государства Тахиридов от власти халифов, явилась в конечном итоге причиной его падения. Дело в том, что в 861 г. предводитель одного из отрядов мутаввииййа Йакуб ибн Лайс ас-Саффар захватил власть в Сиджистане, области, лежащей к юго-востоку от Хорасана, главной базы тахиридского государства. Йакуб ибн Лайс происходил из бедной крестьянской семьи, в молодости был подмастерьем медника, почему и получил прозвище Саффар (что по-арабски означает «медник»). Не меньшим лишениям подвергался и его брат Амр, который зарабатывал на пропитание ремеслом погонщика ослов. Когда Йакубу ибн Лайсу наскучило кропотливое ремесло медника, он бежал от своего хозяина, попал к разбойникам, вместе с которыми совершал дерзкие нападения на купеческие караваны, вскоре стал предводителем шайки. Со временем Саффар понял, что куда выгоднее и почетнее заниматься ремеслом наемного солдата-кондотьера, чем черной работой грабителя. Поэтому он и беспрекословно подчинявшиеся ему товарищи объявили себя мутаввииййа и поступили на службу к одному из местных правителей. Вскоре в Сиджистане разгорелось восстание хариджитов, мусульманской секты, выступавшей за выборность халифа и за раздел имущества. Подавив это восстание, Йакуб ибн Лайс и стал властителем Сиджистана. Однако он был слишком честолюбивым человеком, чтобы удовлетвориться властью над одной только провинцией. Вскоре Саффар присоединил к своим владениям важные восточноиранские города Герат и Балх, а затем нанес удар по господству Тахиридов. Низложив эту династию в 873 г., Саффар занял области Кирман и Фарс, а потом, решив поставить халифа под свой контроль, двинулся на Багдад. Он дошел до городка Дайр ал-Акул, что находился под Самаррой, где был разбит войсками халифа Мутамида (870—892). Многие его сторонники погибли, а сам Саффар со своими военачальниками спасся бегством. После его смерти в 879 г. государство возглавил брат Саффара Амр. В 900 г. против Амра выступил правитель государства Саманидов Исмаил. Амр был разбит у Балха, захвачен в плен, доставлен в Багдад и там казнен. Расправившись с Амром, Исмаил присоединил Сиджистан к своим владениям.

Хотя политическому образованию, созданному Саффаром, и была суждена недолгая жизнь, сама личность Саффара, сделавшего головокружительную карьеру от подмастерья до властителя обширной области, осмелившегося вступить в спор с самим халифом, произвела сильное впечатление на его современников. Наверное, Масуди слышал рассказы о непреклонном и мужественном Йакубе ибн Лайсе еще в Багдаде. Прежде всего, о нем шла молва как о неприхотливом воине, способном довольствоваться малым. Масуди сообщает, что Саффар всегда сидел на куске дерюги, спал на щите, положив под голову знамя. Однажды, по словам нашего автора, халифский посол упрекнул полководца за то, что его походная палатка бедна. Саффар ответил, что о предводителе судят не по тому, что он возит с собой, а по его делам; вещи же только обременили бы вьючных животных. Думается, что подчеркнутая личная скромность Саффара была не только чертой его характера, но и своеобразной маской, которую он надел на себя, чтобы добиться популярности среди своих воинов. Масуди замечает, что Саффар вел себя с подчиненными небывалым образом и поэтому пользовался среди них небывалым авторитетом. Будучи лично скромным и неприхотливым, Саффар не допускал панибратства. Он никого не посвящал в свои планы. Если его войска не были в походе, он любил сидеть и размышлять в одиночестве, а по вечерам обучать мальчиков умению владеть оружием. Он полностью доверял только специально отобранным им самим охранникам, с которыми делил ночлег и скудную трапезу. Гвардейцы не пускали в палатку полководца никого из его военачальников без особого на то разрешения. Войско Саффара славилось железной дисциплиной. Масуди приводит следующие тому примеры. Однажды Саффар приказал своим воинам устроить привал и разрешил пустить лошадей на пастбища. Но потом обстоятельства сложились так, что он был вынужден внезапно дать сигнал о выступлении. Люди, присутствовавшие при этом, после говорили, что они видели, как один воин вырывал у своей лошади траву изо рта, чтобы не опоздать