в строй. В другой раз, говорит Масуди, войско оставило в неприкосновенности захваченный неприятельский лагерь, в котором имелись богатые трофеи, дожидаясь приказаний на этот счет своего начальника. Строгий порядок был установлен Саффаром при приеме новобранцев на службу. Если к нему приходил человек, желавший поступить в войско, то Саффар, как сообщает Масуди, лично с ним беседовал. Потом распоряжался продать его имущество, а деньги сдать в войсковую казну. Новобранец же взамен этого получал военное снаряжение и становился на довольствие. Если кто-либо хотел уйти от Саффара, то его отпускали, возместив стоимость проданного имущества.

На востоке Ирана и в Средней Азии в первой половине X в. существовало государство Саманидов, главными центрами которого являлись Самарканд и Бухара. Прародителем саманидских властителей был мелкий бухарский землевладелец Саман, внуки которого были назначены на административные должности в Хорасане во время правления халифа Мамуна за участие в подавлении одного из местных восстаний. После разгрома государства Саффаридов Саманид Исмаил получил от халифа Муктафи (902—908) грамоту на управление Хорасаном. Саманиды опирались на крупных иранских и среднеазиатских землевладельцев. Они установили в своем государстве аббасидскую бюрократическую систему управления. Подобно багдадским халифам, Саманиды формировали свое войско из тюрок, которые со временем стали организовывать государственные перевороты. Так, в 913 г. шах Ахмад ибн Исмаил был убит тюркскими гвардейцами и на престол был возведен его восьмилетний сын Наср. Всевластие тюрок и растущий сепаратизм крупных феодалов привели в конце X в. к падению державы Саманидов.

Во времена Масуди Саманиды были мощной политической силой, лишь номинально подчиненной Халифату. При дворе правителей стала возрождаться иранская культура, обогащенная арабо-мусульманским влиянием.

Масуди, по всей видимости, был сторонником усиления власти халифов Багдада, и в лице Саманидов он не без основания видел их соперников, разрушителей единой арабо-мусульманской империи. Не в силах противопоставить в своем сознании мощи Саманидов какую-либо реальную политическую силу, Масуди предпочел умолчать в своих сочинениях об их государстве, несмотря на то что побывал в его пределах.

Маршрут путешествия Масуди по Ирану теперь можно установить только приблизительно. Скорее всего, первым крупным иранским городом, в котором побывал географ, был расположенный в плодородной долине Хамадан. Он упоминается как в Библии, так и в сочинениях античных авторов. Арабы-мусульмане подчинили Хамадан в 642 г. после разгрома сасанидских войск при Нахавенде. Хроники свидетельствуют, что жители Хамадана добровольно открыли ворота завоевателям, согласившись выплатить им контрибуцию. Однако вскоре хамаданцы восстали и изгнали оставленный в городе гарнизон. После этого арабо-мусульмане вновь подчинили Хамадан, на этот раз взяв его штурмом. Ко времени посещения Хамадана Масуди это был значительный центр ремесла и торговли, а также стратегически важный город-крепость с высокими крепостными стенами, в которых было четверо ворот, и мощной цитаделью. Во время усобицы между Амином и Мамуном Хамадан перенес в 810 г. длительную осаду. Когда в Хамадане побывал Масуди, потрясения того беспокойного времени были позабыты — торговля бойко велась на трех городских базарах. О благоприятной хозяйственной обстановке свидетельствует то, что Хамадан вышел за пределы крепостных стен и оброс обширными пригородами. Конечно, ни Масуди, любовавшийся дорогими и разнообразными товарами, ни приезжие купцы, ни местные жители не могли предположить, что через 17 лет — в 932 г. — Хамадан подвергнется новым суровым испытаниям. Эти трагические события лежат вне хронологических рамок путешествия Масуди по Ирану, однако поскольку наш автор продолжал живо интересоваться тем, что происходит в этой стране, он составил описание того, что случилось в Хамадане, на основе свидетельств очевидцев.

Дело в том, что в связи с ослаблением центральной власти в Халифате в Иране появилось много авантюристов, желавших последовать примеру Саффара — отложиться от халифа, основать собственную династию, а то и постараться установить контроль над всем арабо-мусульманским миром. Одним из таких искателей приключений был владетель небольшого княжества в североиранской области Гилян Мардавидж ибн Зийар, отец которого был наместником этой области, поставленным Саманидами. Обуреваемый честолюбием, он захватил в 928 г. соседний с Гиляном Табаристан, а в 931 г. — большую часть западного Ирана. Для упрочения положения ему необходимо было занять и Хамадан. Однако когда авангард войска Мардавиджа под командованием его племянника подошел к городу, его атаковали халифские войска. Авангард был разбит, а племянник Мардавиджа погиб в бою. Вскоре сам Мардавидж с главными силами подошел к Львиным воротам Хамадана. Эти ворота носили такое название,

так как напротив них находилась статуя льва, поставленная там, по преданию, Александром Македонским. Согласно местному преданию, лев являлся палладиумом — хранителем Хамадана. Местные жители считали, что город будет разорен только в том случае, если враги сломают статую льва. Подобного рода поверья имеют широкое распространение по всему миру. В древнегреческом эпосе говорится, что троянцы считали свой город неприступным, пока в нем хранится статуя Афины Паллады. Новгородцы полагали, что враг не подчинит Новгород, пока на куполе Софии Новгородской находится чугунное изображение голубя. Такие воззрения восходят к той архаичной эпохе, когда обитатели поселения мыслили его живым существом, обладающим душой, помещающейся в некоем талисмане. Разрушение талисмана неминуемо влекло за собой и гибель города. Мардавиджу, видимо, было известно о хамаданской легенде, и он отдал приказ своим воинам немедленно разрушить статую льва — скорее всего, не потому, что верил в его силу, а потому, что предвидел тот моральный урон, который это нанесет защитникам Хамадана. В ожесточенной битве, завязавшейся у Львиных ворот, хамаданцы и халифские войска были разбиты. Ворвавшись в город, воины Мардавиджа безжалостно убивали всех, кто попадался им под руку, и целых три дня грабили богатый торговый центр. Вскоре после этого аналогичная судьба постигла жителей другого иранского города — Динавара, которых не спасло даже заступничество известного своим благочестием суфия Мушада ибн Вабида, заколотого одним из военачальников Мардавиджа.

Овладев Западным Ираном, Мардавидж дошел до рубежей Ирака, грабя, убивая и захватывая пленных на своем пути. Дальше он идти не решился — ведь его войско было обременено богатой добычей, а следом за ним гнали около ста тысяч пленников. Повернув назад, Мардавидж пришел в центральноиранский город Исфахан, который избрал своей столицей. Выбор был сделан не только на основе соображений экономического и политического характера, но также потому, что, согласно предсказанию астрологов, в Исфахане должен был объявиться некий царь с золотыми ногами, который завоюет весь мир и у которого будет сорок последовательных преемников. Мардавидж, мечтавший о восстановлении самостоятельного иранского государства, решил, что он и есть этот самый царь с золотыми ногами. Новый властитель приказал вновь отстроить Исфахан на награбленные им в других иранских городах средства и переехал туда на постоянное жительство. Желая показать всем, что