Тот, что предлагал мне кофе, то есть молодой, достал из стопки папку, раскрыл ее и стал читать:

– Все в протоколе указано. Клюквин приехал в село Красное на машине марки «Тайота Камри».

– Указано-то указано, но я подумала, что поскольку я заявление не подавала, то вы и разыскивать не будете. А мне машина просто необходима!

– Женщина, вы что, нас разыгрываете? – возмутился тот, что с кофе. – Ваш муж подозревается в убийстве, а вы нам мозги пудрите своей машиной. Не о том вам сейчас нужно думать! Вместо того чтобы помочь следствию, вы о машине печетесь!

– Зачем пришли? – сурово спросил толстый. – У вас есть сведения о вашем муже?

– Нет. Он же в розыске. Думаю, зайду, а заодно поинтересуюсь, как продвигается следствие. – Тон беседы мне вмиг разонравился, и я стала оправдываться.

Все трое переглянулись, от их любезности не осталось и следа. И худой, и толстый мне уже не казались милыми и привлекательными, а молодой вообще стал противен. Разве можно так с женщиной разговаривать?

Тучи сгущались над моей головой, все трое смотрели на меня зло и настороженно, отчего я почувствовала себя в западне.

«Сейчас будут колоть», – подумала я и на всякий случай спрятала руки в карманы. Мало ли какая фантазия может возникнуть в их головах, глядя на мои ухоженные ногти, порытые алым лаком.

Первым начал худой.

– Предупреждаем, дача ложных показаний преследуется по закону. Когда в последний раз вы видели мужа?

– В четверг вечером.

– Вы лжете! И смотрите в глаза, когда разговариваете с лицами при исполнении! – повысил на меня голос толстый, хлопнув потной ладонью по столу.

– Кому в глаза смотреть? Вас же трое! – Я отодвинула стул к окну, подальше от всех троих.

– Сидите, как сидели! Не увиливайте от ответа! Отвечайте на вопрос! – Теперь они уже кричали хором и слаженными голосами.

«Что происходит? Это игра такая? Загони потерпевшего в угол, чтобы он ушел ни с чем?» – подумала я.

– Когда говорили с мужем по телефону последний раз? – громче, чем следовало бы, спросил молодой.

– Не помню, – растерялась я. – Может быть, в тот же четверг, может, раньше. А почему вы со мной так разговариваете? Я пришла к вам написать заявление о пропаже автомобиля, а вы меня допрашиваете. Я потерпевшая сторона!

– Да? А может, свидетель? Или соучастник? Слава, выпиши ей повестку на сегодня, на двенадцать часов, – Воронков, он же худой, посмотрел на часы. – И пусть распишется в получении.

Я не знала, как реагировать. Происходило что-то непонятное.

– Ваше имя и фамилия? – начал заполнять протокол молодой.

Я ответила. Меня перекрестно допрашивали целый час. Задавали самые разнообразные вопросы: когда я окончила среднюю школу, когда вышла замуж за Олега, сколько лет его знаю. Я чистосердечно по нескольку раз отвечала на одни и те же вопросы. Меня путали, затем вновь спрашивали.

– Скажите, вы отмечали агрессивность со стороны мужа? В чем она выражалась?

– Были у него инциденты с соседями?

– Он был вспыльчив по мелочам?

– Он вас унижал? Физически угнетал?

Интересно, это как?

– Было ли бытовое пьянство его частым занятием?

По-моему, даже некорректно было о таком спрашивать, я ведь не к доктору пришла на прием.

Они задавали вопросы по очереди и все вместе. От такого напора со стороны правоохранительных органов я взмокла. Струйки пота бежали по моей спине, блузка прилипла, я стала ерзать, пытаясь как-то отодрать ее от тела. На нервной почве спина зудела немыслимо, мне так хотелось ее почесать. Я повела плечами и потерлась спиной о спинку стула.

– Не юлите! Не пытайтесь нас обмануть и ввести в заблуждение! Все равно докопаемся до правды. В ваших же интересах чистосердечно во всем признаться.

– Боже упаси! Я искренне и честно отвечаю на ваши вопросы. Я только не понимаю, что дало вам повод обращаться со мной в таком тоне?

– Ей тон наш не нравится, она думала, мы ее тут эклерами с кофе угощать будем, – рассмеялся толстый.

– Эклеры не предлагали, а о чае и кофе разговор шел, – обиделась я. – Дайте хоть глоток воды!

– Не уводите следствие в сторону. Состоял ли ваш муж на учете у психиатра или нарколога?

Я устала отвечать на однотипные вопросы. Мой муж вырисовывался пьяницей, хулиганом и дебоширом. Такому типу человека убить, что муху по стенке размазать. Именно к этому заключению хотели меня подвести Воронков и компания.

– Был ли он в интимных отношениях с покойной Щегловой?

– Это вы у меня спрашиваете? – Этого я уже стерпеть не могла и завопила: – Все неправда! Он прекрасный муж и отец. И никакой не пьяница и не дебошир, каким вы его тут пытаетесь представить.

– Он вам звонил? – в сотый раз спросил Воронков.

– Нет! Он не может! – завопила я и чуть было не выкрикнула, что мой муж похищен и за него требуют выкуп, но вовремя прикусила язык.

– Почему он не может? – ухватились все трое за последнюю фразу.

– Потому что, если бы мог, он бы обязательно позвонил! Он мне по три раза на дню с работы звонит, он очень привязан к семье, – выкрутилась я. – И если не звонит, значит, не может или его нет в живых.

– А вы ему звонили? У него есть мобильный телефон?

– Есть, но он не отвечает. Нет связи.

Нервы мои не выдержали, и я заплакала. Никто меня успокаивать не собирался, но продолжать допрос им тоже расхотелось.

– Хорошо, идите, – сдались мужчины, видя, что толку от меня уже не будет.

– А заявление о пропаже машины возьмете? – сквозь слезы спросила я.

– Идите, будем искать вашего мужа вместе с машиной.

На ватных ногах я вышла из полиции. Надо же мне было послушаться Вадима и Сундукова! Спрашивается, зачем я добровольно потащилась к ментам? Чтобы меня прокрутили через мясорубку допроса?

Но одно я для себя уразумела: Олега ищут исключительно для того, чтобы повесить на него убийство Ани Щегловой, и нет никакого смысла искать помощи в полиции.

Я еле-еле доползла до квартиры и в изнеможении упала на диван. Где эти Блиновы? Попался бы мне сейчас Вадим под горячую руку, мало бы ему не показалось. Но ни Вадима, ни Саньки, на счастье, дома не оказалось. Ага, Бобби тоже нет. Наверное, они вдвоем выгуливают щенка. Повезло им!

Надо позвонить Сундукову и высказать все, что я думаю о нем и его несостоявшихся коллегах. В свое время его выперли с последнего курса юридического за то, что он закрутил роман с молоденькой женой декана факультета. В полицию недоучек не берут, теперь он вкалывает в охранном агентстве. Так ему и надо!