на свою руку, потом на меня.

— Ты…

С улицы донестись веселые крики:

— Эй, Кристан, купил или нет?! Или ты решил жить со старухами, год тебя ждем, поджарились на солнце!

Вейр Орхо стоял посреди задымленной лавки, прислушиваясь к крикам, а после нехорошо усмехнулся:

— Завтра я вернусь, и советую тебе быть посговорчивее. И в мой дом ты придешь бесплатно, чтобы отработать долг.

— И не подумаю, — отрезала коротко. — Будь я хоть сто раз вея, но ни один высокорожденный не владеет мной. А вы, будь хоть сто раз вейром, плохо воспитаны и вынуждены прибегать к помощи флера, чтобы заинтересовать женщину.

Моя шпилька цели не достигла. Даже напротив. Вместо раздражения, на лице гадкого вейра Кристана Орхо заиграла легкая улыбка, придавая ему безобидный и даже интеллигентный вид.

Легкомысленно посвистывая, он подбросил в руке склянки с флером и не глядя ловко поймал их одну за другой. На пороге обернулся и подмигнул мне.

— Сроку у тебя до завтра, — сказал он шепотом, но я почему-то услышала его слова так отчетливо, словно стояла, прижавшись ухом к его рту.

Дверь резко захлопнулась. Я стояла посреди тлеющей лавки с испуганно бьющимся сердцем, все еще стискивая в руках копию контракта. Только сейчас до меня дошел весь ужас произошедшего. Я ударила высокорожденного дракона, покупателя, да еще и упрекнула того в дурных манерах! Просто из-за того, что он решил, что меня можно купить, как цветок на ярмарке.

В груди снова полыхнуло гневом.

— Но мы должны были, — сказала в пустоту лавки, сжимая и разжимая кулаки. — Он оскорбил нас, он посягнул на нас. Мы были обязаны растолковать ничтожному, как вести себя перед нами.

Несколько минут я металась по лавке, горя незнакомым мне бешенством, а когда наконец пришла в себя, ужаснулась. Шкаф, где мерзкий ящер прижал меня к стене, опрокинут, все помещение в дыму, пахнет горелым, несколько защитных артефактов сломано.

Что я скажу своим бабулям?!

Я, дорогие вейры, избила покупателя, наговорила ему на целое криминальное дело и выставила на улицу, как нашкодившего щенка. Он, кстати, обещал вернуться. Но, учитывая разрушения, надо было идти признаваться.

Впрочем, идти не пришлось. Дверь, соединяющая лавку с домом, распахнулась:

— Боги всемилостивые! — ужаснулась Калахне. — Что тут произошло?

Она опустилась рядом со мной на колени, помогая собрать рассыпанные склянки с заклятиями. К счастью, зачарованные на прочность, склянки оказались целенькими. Напоследок я попыталась приподнять шкаф, не особенно рассчитывая на успех, но неожиданно мне легко это удалось.

— Ох, одно горе с тобой, вейра Аланте, — завздыхала Калахне, глядя, как я шкаф поднимаю. — Досталось мне через тебя. Отец твой на меня осерчал, из дому выживает, герцог половину зелий конфисковал, а ты и в столице лавки жжешь и шкафы роняешь…

— Прости, — меня затопило виной, — Я верила, что удастся сбежать.

Мне отчаянно хотелось добавить, что огнем и пеплом в лавке дело не ограничилось, но твердо решила дождаться вечера. Пусть уж сразу все услышат.

— А… — Калахне махнула рукой. — Не бери в голову. Жизнь меня ворчливой сделала, но на тебя я не в обиде. Уж я-то понимаю, каково, когда родители тебя пансионату продают.

Уже с улыбкой, в две руки мы расставили зелья и вернулись каждая к своей работе. Калахне к зельям, я к лавке.

Как ни странно, но оставшийся день сложился вполне удачно. Очень удачно. Посетители шли косяком, и у меня просто не осталось времени бояться и переживать.

— Для меня оставляли заказ под руной «ши», — отвлек меня от мыслей новый голос.

Передо мной стоял самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела. Куда красивее вейра Орхо, красивее моего брата и даже красивее… хотя нет. Не красивее Анвара. Последняя мысль привела меня в дурное расположение духа, и я сразу полезла в шкаф, не сказав ни слова любезному вейру.

Третий ящик, руна «ши»… Просто белый пакет без подписи, но с оттиском драконьей ауры. Руки у меня невольно дрогнули, потому что аура принадлежала дому Шиин — одному из трех правящих кланов Сопределья.

Повинуясь краткому любопытству, мельком заглянула в пакет, где лежал маленький пузырик, от которого даже через зачарованное стекло фонило силой. Розовая алва, составленная из особых смесей, которую однажды пила моя мать. Редкое и страшное лекарство, подобных которому не знала земля драконов. Мама называла лекарство «от неизбывного горя», а отец утверждал, что оно стоит, как три меня, а то и дороже.

Это были не мои воспоминания, а доставшиеся по наследству от тела Аланте, которая даже не могла понять свой возраст на тот момент. Совсем еще маленькая. Интересно, какое горе лечила моя — наша — мать?

И какое же горе лечит этот обворожительный молодой дракон со странными, редкого синего цвета глазами. У драконов глаза преимущественно тепло-карие, найти другой цвет среди их расы — непростая задача. Я протянула вейру пакет:

— Прошу вас, только нужно заполнить контракт.

— Не нужно, — вейр поймал мою руку, едва я протянула ее к шкатулке, и несильно сжал. — У меня с вейрой Бертель особый договор. Вижу, ее нет сегодня в лавке?

— Наверное, теперь в лавке буду работать я, — сказала неуверенно, помня о своих преступлениях. — Вейра Бертель очень-очень занята, но я позову, если хотите.

Последнее сказала совсем уж неохотно, потому что уже решила рассказывать о постигшим нас несчастьях вечером, а вечер и так уже на носу. Хорошо бы выпроводить этого обворожительного вейра, пока и он чего-нибудь не натворил.

— Не стоит, вейра, лучше скажите мне свое имя.

— Вея Анте, — я слабо подергала руку, которую вейр так и не отпустил.

— Просто вея?

Этого вейра я тоже… чувствовала. Дракон, сильный огневик, почти наверняка золотой сын Вальтарты, даже его происхождение считывалось, как если бы было написано у него на лбу. В груди у меня закрутился невидимый горячий вихрь, и тут же погас, стоило вспомнить Анвара, который переехал мое сердце, как поезд котенка. Хватит с меня красивых вейров.

— Будете еще что-то покупать? — спросила тускло.

Вейр почувствовал смену настроения, отпустил мою руку и сделался формальным и прохладным, как банковский клерк. Разве что морщинка между бровей запала.

— Нет. Просто передайте вейре Бертель долгих лет… — он оценил мой мрачный вид и запнулся. Желать Пустой, запертой навеки в уродливом старом теле долгих лет граничило с изысканным