— Как они там, Хоббс? — спросил Зай. Его голосказался таким мягким, таким человечным сейчас, без привычного усиления наканале прямой связи с капитаном.

— Я... — Хоббс продолжала вертеть ручку настройкии прислушиваться к тому, что происходит в разных отсеках корабля. Этотдопотопный способ поиска ужасно раздражал, от него можно было сойти с ума.

Миновало десять мучительных секунд, и Хоббс была вынужденапризнаться:

— Я не знаю, сэр.

Ответив так, Хоббс попыталась припомнить, а отвечала ли онахоть раз капитану вот так.

— Не волнуйтесь, Хоббс, — сказал Зай и улыбнулсяей. — Наверное, они где-то между двумя пунктами связи. Дайте мне знать,когда они выйдут на связь.

— Хорошо, сэр.

Несмотря на то что капитан фактически лишился обеих ног иодной руки, его, похоже, не удручала та слепота, которую принес с собой царящийна борту фрегата режим затемнения. Хоббс вдруг поняла, что Зай пишет авторучкойна бумаге.

Он заметил, как оторопело его старший помощник смотрит надревнее приспособление для письма.

— Может быть, пока это не закончится, нам придетсяприбегнуть к системе посыльных, Хоббс, — объяснил Зай. — Вот я ирешил поупражняться в каллиграфии.

— Не уверена, сэр, но, похоже, смысл последнего словамне незнаком.

Зай снова улыбнулся.

— На Ваде без хорошей отметки по чистописанию школу незакончишь, Хоббс. Знаете, древние искусства время от времени всегдавозвращаются.

Хоббс кивнула. Слово «чистописание» она поняла.

— А на утопианских планетах искусства древности неслишком почитаются, верно?

— Пожалуй, нет, сэр, — отозвалась Хоббс, отчастинедоумевая из-за того, почему капитан беседует с ней на отвлеченные темы всегоза несколько мгновений до того, как «Рысь» могла попасть под обстрел. Но сдругой стороны, чем еще было заниматься при затемнении, как не разговаривать наотвлеченные темы. — Но зато я еще в начальной школе научилась пользоватьсясекстантом.

— Это превосходно! — искренне восхитился капитан.

— Вот только на выпускных экзаменах от нас не требовалипоказывать, насколько блестяще мы владеем этим инструментом.

— Очень надеюсь, что вы не забыли, как им пользоваться,Хоббс. Если риксы еще раз заденут наш главный процессор, нам запросто можнопотребоваться ваша помощь. Придется поработать возле иллюминаторов.

— Будем надеяться, что до этого не дойдет, сэр.

— Двадцать секунд, — объявила молоденькаядевушка-лейтенант довольно громко, чтобы ее голос расслышали все, кто находилсяв отсеке. Она не спускала глаз с циферблата механического хронометра, который укого-то из членов экипажа хранился как антикварная вещица. Капитан Зай тожеизвлек из шкатулки с семейными реликвиями старинные ваданские наручные часы. Оносмотрел оба прибора и определил, что они работают на пружинных механизмах и,следовательно, невидимы и неслышимы для риксов, а потом синхронизировалпоказываемое часами время, повертев на своих миниатюрную шишечку.

Лейтенант продолжала отсчет. Приближалось мгновение, когдариксы могли открыть огонь. Капитан Зай протянул Хоббс приспособление для письмаи листок бумаги.

— Не хотите попробовать?

Она взяла ручку, словно нож, но это, похоже, былонеправильно. Тогда она попробовала взять ее как указку.

— Поверните и зажмите пишущий конец указательным исредним пальцами, — негромко посоветовал капитан.

— А, почти как вилку, — отозвалась Хоббс.

— Пять, — проговорила лейтенант. — Четыре...Хоббс нарисовала несколько загогулин. То, как ручка касалась бумаги, доставлялостранное удовольствие. В отличие от рисования в воздухе трение шарика о бумагуприносило физическую уверенность. Хоббс набросала план командного отсека.

Неплохо. Но как этим писать? Она провела две скрещенныелинии. Получилось что-то вроде "X". Потом нарисовала кружочек —"О".

— Ноль, — выговорила лейтенант. — Мы вошли взону радиуса действия бортовых орудий противника.

Хоббс попробовала написать остальные буквы своей фамилии, нополучились каракули.

Офицер, ведавший системой датчиков, сидел, склонившисьголовой к пульту. Вдруг он заговорил громким и четким голосом — так, словнообращался к публике с театральной сцены.

— Они стреляют. Из стандартной фотонной пушки. Похоже,целятся в сторону нашего последнего вектора, который они успели засечь.

Хоббс кивнула. Риксы, видимо, выследили «Рысь» четырестапятьдесят секунд назад — до того, как на корабле был введен режим затемнения.Но потом холодные дюзы повели фрегат другим курсом.

Капитан рискнул. В холодных реактивных двигателях в качестверабочего тела использовались вода и прочие перерабатываемые жидкости. В делобыла пущена половина запасов воды «Рыси» и даже довольно большая массакислорода, который хранился в сжиженном состоянии. За счет тех взрывов, спомощью которых была сброшена защитная броня с носа, корабль еще немного ушелвперед.

Теперь он находился в нескольких тысячах километров от тогоместа, где его заметили риксы, но перерабатываемых жидкостей на борту почти неосталось. Если бы от вражеского огня вышел из строя главный двигатель, топришлось ждать почти год, прежде чем тихоходный спасательный корабль с Легисадоберется до «Рыси», чтобы отремонтировать ее и пополнить запасыпродовольствия. Любая мелкая поломка в системе переработки отходов — гибельбактерий, сбой в работе оборудования, малейшая мутация наноустройств — все этоозначало бы, что экипаж фрегата обречен на гибель.

Хоббс помимо воли задумалась о том, а станет ли командованиефлота бросать силы на спасение «Рыси». При том, что шла война, нашлось бысколько угодно оправданий для того, чтобы отложить на потом поискиподстреленного корабля, который летел к владениям риксов со скоростью дветысячи километров в секунду. Лаурент Зай для Императора по-прежнему оставалсязанозой в пятке. Из капитана и членов экипажа его корабля получились быобразцово-показательные мученики.

— Короткие очереди. Одна, две, три, — сосчиталофицер, ответственный за работу датчиков. — Теперь они стреляют измаломощных лазеров. Ищут отражения.

— Каковы их предположения? — осведомился капитан.

Лейтенант Тайер, которой было приказано из аналитическогоотдела перебраться в командный отсек, отчаянно сражалась со слабенькимпроцессором и непривычным настольным пультом. Бесшумная система пассивныхдатчиков фактически целиком базировалась на волоконной оптике, тянувшейся отобшивки к тому самому маленькому экранированному компьютеру, на работу котороготак жаловались пилоты.

— Судя по тому, откуда ведется стрельба, риксыполагают, что мы гонимся за ними... с высоким ускорением.