правила, кодекс, или что там… Одарённый ты или купец, а то и обычный работяга с завода — неважно, все равно терпила, лох. Такого и не грех раздеть, ограбить. Но если ты перешёл им где-то дорогу, то они всё сделают, чтобы наказать. А общак для них святое. Поэтому Андрей Егорович предупредил тебя не просто чтобы разозлить или проверить, насколько ты подготовлен к неприятностям. Он понимает, какие последствия ожидают нас обоих.

— У меня не было выбора.

— Я понимаю и полностью разделяю твоё право вершить суд на своей земле, — спокойно ответил Никита. — Но это пустяки, Володя, поверь. Справимся. Когда на тебя выйдут переговорщики от воров, выслушай их требования, не сжигай их сразу…

Владимир невольно улыбнулся, а волхв продолжил:

— Когда будешь знать, чего ожидать от посланников, позвони мне. Вместе подумаем, какую стратегию выстраивать. А пока живи спокойно, не нервничай, Марине ни слова… Меня больше всего волнует, кто из одарённых связался с каторжниками. Твой отец ни слова не сказал об этом.

— Сокрыл информацию? — предположил молодой князь.

— Не думаю. Зачем ему лишняя головная боль?

— Батя темнит, — уверенно сказал Владимир, понизив голос. — Он не мог не вывернуть наизнанку беглых каторжан. У него есть пара мастеров, у которых даже камень заговорит. Полагаю, из всех шестерых кто-то все равно осведомлён больше остальных. Его и оставили в живых, спрятали в надежном месте, чтобы потом выпотрошить до самого донышка.

— Князь же сказал, что передал их «безопасникам»!

— Может, парочку оставшихся в живых и передал, а остальных закопал. После Ахмета и Рустама — тех самых людей, о которых упоминал князь — ничего не знающие обычно перекочевывают на два метра под землю. Говорю тебе, брат, что батя хочет наложить руку на воровскую кассу! Соблазн очень велик. Это же неподотчётные активы!

— Пусть попробует, — пожал плечами Никита с показным безразличием. — Возможно, твой отец хочет привлечь к себе внимание. У него ресурсов для защиты куда больше, чем у тебя. Или Андрей Егорович уже давно контактирует с ворами на взаимных интересах.

— Ну, знаешь ли… — возмутился Владимир и осекся, увидев почерневшие зрачки Никиты, почти как у отца. Что это было? Какая-то реакция на неправильное поведение молодого князя? Невероятная концентрация Силы, которую с трудом сдерживает волхв? После того, как Назаров продемонстрировал в тайге жуткие способности, запросто играя с грозой, Строганов-Турский вдруг ощутил себя ребёнком, беспомощным и ничего не понимающим ребёнком. Никита, несмотря на возраст, знал куда больше многих убелённых сединами аристократов, ставящих человека на колени одним взглядом. — Ну, хорошо, я допускаю эту версию, не более.

— А я не требую от тебя принимать её, — примиряюще кивнул Никита, мгновенно убирая сгустки черноты из взгляда. — Дворянам невместно марать свою репутацию и честь общением с ворами. В этом мы с ними очень схожи: кастовость, кодекс чести, тайные знания… Но иногда приходится влезать в эту грязь, Володя. Трудно оставаться незамаранным, идя по жизни. Когда-то я услышал одну фразу, точно передающую суть всего, что крутится вокруг нас: если не хочешь идти на компромиссы, получаешь компромат.

— А ты? — спросил его в лоб Строганов. — Как у тебя с этим?

— Приходилось, — чересчур спокойно ответил Никита, и князь ему сразу поверил. — Я ищу компромисс со своими жёнами, потому что приходится лукавить, скрывать от них неприглядную сторону своей жизни. Пытаюсь сохранить независимость Рода, идя на уступки Меньшиковым в некоторых вещах. Стараюсь не конфликтовать с мощными кланами Шереметевых и Волынских, влияющих даже на императора в большинстве вопросов политики и экономики. Потому что ещё слаб во всех компонентах. Моя слабость — в моих любимых женщинах и детях. Я могу уничтожить всех врагов превентивно, а дальше-то что? Гордо держать родовой щит и знамя на пепелище? Нет, я пока не готов стать монстром. И дай мне сил Перун оставаться человеком как можно дольше.

— Тебя пожирает Сила? — внезапно догадался Владимир.

Никита ничего не сказал, встал с кресла и подошел к журнальному столику. В его руках очутились две половинки расколотого бокала. Соединил и аккуратно сжал их в ладонях, из которых полились лилово-алые струйки холодного огня. Они охватили руки до запястий и стали жадно лизать их, словно обрадованный пес, встретивший своего хозяина. Владимир только успел моргнуть дважды, а бокал стоял как целёхонький, без единой трещины, словно никогда и не ломался.

— Так и живу, брат, — грустно улыбнулся Никита. — Ищу компромиссы.

— А дети? — в горле Владимира образовалась пустыня. — Они взяли твою Силу?

— Хвала Перуну — нет. Не в том смысле, что бездарны, и я этому радуюсь, а в том, что им хватит искры Дара противостоять всем неприятностями в жизни, не пережигая в себе чудовищную концентрацию магии. Будь уверен, я подстраховался. У моих детей будет мощная защита со всех сторон, если даже они пропустят удар.

Повисшую в кабинете паузу Владимир постарался побыстрее заполнить.

— Так что нам делать с полученной информацией по воровской кассе?

— Ждать, — бросил волхв. — Иногда полезно просто сесть на берегу реки и смотреть на текущую воду. Нет, мы как китайцы не будем терпеливо ждать проплывающий мимо труп врага. Я не готов к такому мазохизму. Просто подождём в приятной неге и отдыхе, когда начнется возня.

— У тебя какая-то задумка, — погрозил пальцем Владимир и улыбнулся. — Не буду допытываться, сам всё скажешь. Начну готовиться к встрече, буде такая состоится.

— И правильно, — хлопнул его по плечу барон Назаров. — Пошли, брат, в гостиную, посмотрим, как наши дамы князя Строганова в дурачках оставляют. Поверь, они могут. Только пока один иди, мне важный звонок нужно сделать.

Выйдя из кабинета, мужчины разошлись в разные стороны. Уединившись в дальнем крыле особняка, Никита по-мальчишески запрыгнул на широкий подоконник, нарисовал в воздухе невидимую обычному глазу руну, закрываясь непроницаемым пологом и набрал номер телефона, которого не было в базе аппарата, зато цепко держащийся в голове. Никогда не знаешь, у кого возникнет интерес поглядеть, с какими людьми общается барон Назаров.

Клиент, которого набирал Никита, долго не отвечал, но терпения у волхва было не занимать.

— Здорово, Хирург, — усмехнулся Никита, услышав щелчок соединения. — Не рад меня слышать?

— Я уже обрадовался, что обо мне забыли, — в свойственной ему манере шутить откликнулся вор. —