– А эксперименты остались, – закончил Иван. – У нас мало фактов. Очень мало. Нужно ещё наблюдать за дачей, копнуть Терёху и дядю Никиту. Дядя Никита вообще на Тополиной как хозяин. А про камни! Мы ещё про камни с посланиями забыли. Тут одно из двух: либо он в этом замешан, либо он вообще ничего не знает и кристально чист… Тогда ему, как Валере, грозит опасность… Ещё вариант: это может быть одна банда людоедов-инопланетян. Или леших. Или…

– Знаешь, – оборвала бурные фантазии Саша, – всякую ерунду придумывать можно и у нас на даче. Тем более меня при виде этих костей тошнит. И смородину собирать надо.

Когда мама и папа вернулись с прогулки, Саша с Иваном прилежно сидели под смородиной и собирали ягоды. Делали они это с таким сосредоточенным видом, что можно было подумать, сбор смородины – тяжёлое умственное занятие.

– Не густо, – сказал папа, заглядывая в корзинки. По дну сиротливо перекатывалось десятка два чёрных ягод.

– Сама удивляюсь, – пожала плечами Саша. – Собираем, собираем… а почему-то не собирается.

– Бедняжки, – пожалела детей мама. – Не созданы вы для тяжёлого крестьянского труда. Саша, ты в меня пошла. Сейчас я всех быстренько покормлю и присоединюсь к вам.

– Хорошая у тебя мама, – сказал Иван Саше, когда мама Лена зашла в дом. – Мою бы так ни за что не провести.

– Ещё неизвестно, – отмахнулась Саша. – Никто никогда не знает, кто кого провёл – мы её или она нас. Стаська, иди помогать смородину собирать!

– Нет, – сказала Стася. Они с Дашей стояли на дорожке и смотрели на Прокопа. Петух сидел на заборе в задумчивости: орать или не орать. Потом решился, встал, вытянул шею и извлёк из своей глотки что-то хриплое, громкое и мерзкое до невозможности. И уселся, гордый своими достижениями. Стася проводила его задумчивым взглядом, потом посмотрела на фату, всё ещё висевшую на веранде, и сказала:

– Прокоп всё время кричит, потому что одинокий и несчастный. Надо его женить. Тогда ему кричать некогда будет.

– Он улетел, – сказала Даша. – Трудно женить улетелого жениха.

– Да, – согласилась Стася. – Надо поймать и предложить на выбор: или жениться или зажариться. Но как? Мама однажды Сашке сказала, что женихов нынче ловить сложно.

– А невест? – спросила Даша. Стася на неё посмотрела одобрительно:

– Слушай, ты права! Проще изловить какую-нибудь зазевавшуюся невесту… О-о, вот кстати!

В калитку заглянула Дашина знакомая курица. – Ко-о, – сказала она и зашла во двор.

– Жениться хочешь? – без лишних слов спросила Стася. Курица посмотрела на девочку и задумалась. Наверное, не могла вот так сразу решиться. Женитьба – серьёзное дело.

– Хочет-хочет, – решила за курицу Стася. – Сейчас мы ей фату сделаем.

Они пошли на веранду и садовым секатором отстригли край тёти-Ларисиной фаты. Потом повязали курице на голову. Невеста замотала головой, фата соскочила.

– Да ты что, тебе знаешь как идёт! – убеждала Стася курицу, но та не согласилась.

– Надо заколкой, – посоветовала Даша. – Или резиночкой.

Стася побежала искать резиночку, но нашла только брошку, оставленную Сашей на подоконнике кухни.

– Во! – обрадовалась девочка. – Ещё лучше, чем резиночка. Даша, держи невесту, а то сбежит, ищи её потом по кустам.

Даша послушно стиснула курицу, та перепугалась и заорала.

– Ты смотри, – удивилась Стася. – Тоже кричит! В семье будет это… как его… взаимопонимание.

Брошка соскальзывала с гладких куриных пёрышек. Курица притихла, думая, что ей чешут головку. Из-под лопуха вылез Ваня Бренди и замяукал, чтоб его тоже почесали.

– Нет, – отказалась Стася. – Хватит Прокопу одной невесты. И вообще неизвестно, может, ты мальчик.

Кое-как замотав курице голову фатой и придерживая брошку пальчиком, девочки понесли её во двор бабки Терёхи.

– Здравствуйте, – сказала Стася соседке, – мы жениться пришли.

– Да? – удивилась та, оторвавшись от прополки лука. – А курица что – приданое?

– Нет, это невеста, – пояснила Стася непонятливой старушке. – Для Прокопа. Он женится и кукарекать перестанет. Женатым кукарекать некогда, а холостые все кукарекают. Папа говорил, что женатый – это не то что холостой.

«Ага, – поняла Терёха, – папочка-то у них в молодости кукарекал. Наверное, псих. Лечился в больнице, немного лучше стало, он сразу женился… и кукарекать перестал, потому что с такой женой не покукарекаешь, мигом шею свернёт. Хорошая новость. Это надо всем рассказать. На шестой даче не только уголовники, но ещё и сумасшедшие».

Тут из своей сараюшки вышел Прокоп. Важно прошествовал он по дорожке… и вдруг увидел курицу в фате и с брошью на затылке.

– Как? – потрясённо спросил петух.

Курица застенчиво потупилась и клюнула на земле что-то символическое. Мол, не виноватая я, они сами принесли. А я – девушка скромная, за женихами не бегаю.

– Куре… кукаре… кхе-кхе… – поперхнулся Прокоп и обошёл невесту кругом.

Фата с брошкой произвела на него убийственное впечатление. Он и раньше видел эту клушу из восемнадцатого домика, но как-то считал недостойным уделять ей внимание. Вся невзрачная, беленькая, маленькая, таких тысячи. Его широкая петушья натура ждала встречи с курицей необыкновенной, роковой брюнеткой или, на худой конец, какой-нибудь яркой пеструшкой. Но курочка в фате – это совсем другое дело. Это не мимолётный дачный роман.

– Не подглядывайте, – сказала Стася и развернула Терёху спиной к молодожёнам. – Пусть они личную жизнь налаживают. Люди должны быть счастливы. Даже если они петухи.

– Ох, деточка, это ты правильно говоришь, – завздыхала соседка. – Но откуда его, счастья-то, взять. Кругом злыдни одни. Да и остальные тоже паразиты.

Стася почти не слушала, как Терёха ругается, потому что подглядывала за Прокопом – как там дела?

– А они целоваться будут? – спросила Даша старшую опытную подругу.

– Рано ещё целоваться, – решила Стася. – Сначала пусть получше друг друга узнают. Потом мы им дом построим, они в нём будут жить и целоваться.

– А где мы им дом построим? – снова спросила Даша.

– Придумала! – Стася, воодушевлённая своей сногсшибательной идеей, сверкнула глазами и раскраснелась от возбуждения. – Они будут жить на Тополиной даче, на тополе! Там есть дупло! Мы все кости из него вытащим, а их туда посадим!