Я сделала несколько глубоких вдохов, возвращаясь в реальный мир и прогоняя дурманящую пелену вожделения. Когда я поднялась, Брукс протянул мне руку.

Он помог мне спуститься с камня, и мы пошли по траве. Сегодня вечером я последовала его примеру и сняла обувь. Трава толстым мягким ковром покрывала мои ступни. Последний раз, помню, я ходила босиком по траве, когда была маленьким ребенком, и мама повела меня в парк в один из своих редких трезвых дней.

— Завтра? — спросила я.

Он кивнул.

— Завтра.

Я стояла неподвижно, гадая, поцелует ли он меня на ночь. Он так и не поцеловал. Когда мы были на виду, поцелуев не было. Единственным исключением был тот первый поцелуй в гараже.

Он нервничал, что кто-то увидит нас вместе? Если только кто-то не искал нас или не припарковался на подъездной дорожке, мы были достаточно хорошо спрятаны. Камень находился достаточно далеко от мотеля, и его не мог заметил даже гость, прогуливающийся по тротуару.

Возможно, он все еще беспокоился о Мойре. Я уже сказала ему, что не боюсь его бывшую жену. Но я понимала, почему он хотел защитить меня от ее ревности.

Или, может быть, он не хотел, чтобы его видели с женщиной, чье пребывание в Саммерсе было недолгим, как падающая звезда на фоне полуночного неба.

— Спасибо за ужин.

Он приподнял невидимую шляпу.

— Спокойной ночи, Лондин.

Мои щеки вспыхнули. Он обращался со мной, как с королевой. Томас пытался делать то же самое, осыпая меня подарками и роскошью. Но Брукс был другим. Он просто покупал мне еду навынос. Но это заставляло меня чувствовать уважение и даже восхищение.

Брукс остался там, где я его оставила, пока шла через лужайку к мотелю. Каждый раз, когда я оглядывалась, он был там. Его плечи поникли. Улыбка исчезла лица. Он стоял, как угрюмая статуя.

И смотрел, как я ухожу.

На следующее утро меня переполняла неуемная энергия. Я занялась своими обычными делами, готовясь к предстоящему дню, прежде чем отправиться в офис, чтобы выпить кофе со льдом и купить любую выпечку, которая у них была. Сегодня были кексы с черничной крошкой — я съела два.

Последние несколько дней я развлекала себя чтением. Ходила в парк, расположенный примерно в шести кварталах отсюда, садилась на скамейку и погружалась в вымышленный мир. Мэгги одолжила мне свою стопку потрепанных триллеров, и я уже проглотила два. Они были идеальным способом отвлечься, чтобы не смотреть на часы, отсчитывающие минуты до ужина с Бруксом.

Но сегодня, смотря на слова на кремовой странице, я не могла связать ни одно из них. Прочитав один и тот же абзац три раза, я отбросила книгу в сторону и плюхнулась на скамейку. Я смотрела в голубое небо, не фокусируя взгляд, почти так же, как прошлой ночью смотрела в потолок, когда оставила Брукса на лужайке.

Образ того, как он стоически стоял, когда я уходила, преследовал меня во сне.

Только он был не на лужайке, а на тротуаре. И я смотрела на него в зеркало заднего вида.

Чуть больше недели назад я была в таком восторге от поездки в Калифорнию, как ни от чего другого за последние годы. Открытая дорога придавала мне сил. Я была спокойна за рулем «Кадиллака». И счастлива, предвкушая, как увижу лицо Карсона спустя столько времени.

Я все еще хотела попасть в Калифорнию, не так ли? Да. Но уже не с таким отчаянием, как неделю назад. Я наслаждалась проведенными здесь днями, ничего не утаивая.

Проколотая шина и Брукс Коэн помешали моим планам. Его долгие, влажные поцелуи и медленные поглаживания языка были важнее всего, что я пережила в дороге.

Внутри меня пульсировала тупая боль. Это ожидание было пыткой. Восхитительной, мучительной пыткой. Будет ли сегодняшний вечер тем самым вечером? Сможет ли кто-нибудь из нас остановиться на поцелуе? Мои пальцы нервно теребили живот. Я постукивала ногами по скамейке.

Я села и надела шлепанцы, надеясь, что прогулка обратно в мотель под сенью безмятежных деревьев немного уймет это беспокойство.

Этого не произошло. Я все еще была взволнована и переполнена сексуальным напряжением, когда в поле зрения появился мой временный дом.

На парковке мотеля было оживленнее, чем раньше. В офисе большинство стульев было занято, и местная команда наслаждалась утренним кофе и сплетнями.

Теплый и влажный утренний воздух наполнил мои легкие. Позже днем я буду умолять включить кондиционер, но, как бы жарко и душно ни становилось к обеду, я не собиралась упускать время, проведенное на камне с Бруксом.

Последние несколько вечеров было не так уж плохо, но этим утром я чувствовала себя гораздо более липкой, чем в предыдущие дни на этой неделе. Мэгги упоминала что-то о приближающейся жаре. Если будет слишком жарко, может быть, Брукс пригласит меня к себе домой сегодня вечером. Или я могла бы пригласить его к себе в номер на пикник в мотеле.

Мысли о том, как мы целуемся на кровати, не могли унять сжимающуюся боль в моем сердце.

— Лондин.

Этот голос был как ведро со льдом, вылитое мне на голову. Я медленно повернулась на тротуаре и столкнулась лицом к лицу со своим бывшим мужем.

Черт возьми. Я должна была догадаться, что он не позволит нашему последнему телефонному разговору стать последним.

Томас вышел из черного седана с тонированными стеклами. Его темные волосы не шевелились при ходьбе. Они были коротко подстрижены, за исключением стильного пучка на макушке. Только когда он оказался совсем близко, я смогла разглядеть седину у него на висках.

— Что ты здесь делаешь? — Я уперла руки в бока. — И как ты меня нашел?

Он нахмурился, оглядывая меня с головы до ног. На мне были джинсы-бойфренды, дырки на коленях которых были больше бейсбольного мяча.

— Рад видеть, что с тобой все в порядке.

Со мной все было более чем в порядке. По крайней мере, так было до того, как он появился.

— Ответь мне. Как ты меня нашел и что ты здесь делаешь?

Томас прищурил свои скучные, предательские карие глаза.

— Когда ты перестала отвечать на мои звонки, я связался с Джеммой.

— Я слышала.

Губы Томаса сжались в раздражающую линию.

— Ты нашла время позвонить ей, но не смогла сообщить мне, что жива.

— Она мой друг. А ты — нет. — А чего, черт возьми, он ожидал? Мы были в разводе. И я не собиралась связываться с ним, чтобы узнать, кто у него будет, мальчик