Официантка принесла меню, но я отмахнулся от него.

— Ты не будешь есть? — спросила Лондин.

— Буду, но мне не нужно меню. Я заказываю в этой закусочной одно и то же уже пятнадцать лет. Чизбургер с большим количеством маринованных огурцов и без лука. Картофель фри. Шоколадный молочный коктейль. Эта официантка недавно в городе, иначе не стала бы утруждать себя тем, чтобы предлагать мне меню.

Лондин моргнула.

— Что? Я проголодался. — Я пожал плечами. — Это был напряженный день.

— Ммм-хм, — пробормотала она. — Что ты здесь делаешь?

Я развернулся на стуле, полностью сосредоточившись на ней, и наклонился ближе. Мое внимание привлек ванильный аромат ее волос, сладость которого перебивала даже запах жира, доносившийся из кухни. Звяканье вилок и ножей, гул разговоров на заднем плане — все исчезло.

Наши носы практически соприкасались. Никто в помещении не усомнился бы в моих намерениях, включая Лондин.

— Я здесь ради тебя, милая.

Улыбка тронула уголок ее сочных губ.

Поцелуй в гараже сегодня снова и снова прокручивался у меня в голове. Воспоминание о ее мягких губах и скольжении языка не раз отвлекало меня во время работы. Мне было все равно, что мы были в ресторане, полном людей. Мне хотелось попробовать ее еще раз.

— Вот, пожалуйста, мэм, — официантка нарушила тишину, вновь вызвав шум, когда поставила тарелку перед Лондин.

— Ты заказала пирог? — И не один кусочек, а целых три. Знаменитый яблочный — мой любимый, кусочек с шоколадным кремом и любимый Уайатта — вишневый.

— Именно. — Она взяла вилку. — Когда я была маленькой, я часто ходила в продуктовый магазин и покупала пироги, которые там продавались. Знаешь, те, что были вчерашними и продавались дешево. Когда я жила с родителями, то пряталась в своей спальне и ела его в одиночку. Если у меня были деньги, я покупала пирог и делилась с ребятами со свалки. Но потом в моду вошли диеты и физические упражнения, поэтому я больше не ела пироги на ужин. А сегодня решила: «К черту все это».

Я усмехнулся.

— Рад за тебя.

— Когда ты в последний раз ел пирог на ужин?

— Не могу сказать, что вообще делал это когда-либо.

Ее вилка погрузилась в шоколадный крем. Она что-то промурлыкала и закрыла глаза, когда кусочек оказался у нее на губах. Она смаковала его, перекатывая во рту. У этой женщины был талант к смакованию пирога на языке. Она снова застонала, мучая меня этим тихим звуком.

Она сглотнула, затем одарила меня сексуальной улыбкой.

— Ты многое упускаешь.

Я щелкнул пальцами и поднял руку, подзывая официантку. Когда она подошла, я указал на тарелку Лондин.

— Я буду тоже самое.

Лондин рассмеялась и принялась за следующий кусок.

Официантке не потребовалось много времени, чтобы подать мои кусочки пирогов. Я первым делом вгрызся в яблочный.

— Черт возьми, это вкусно. Наверное, от этого у меня заболит живот, но я не оставлю после себя ни кусочка.

— Некоторые ошибки стоят последствий.

— Верно, — сказал я. — Какую последнюю ошибку ты совершила, о которой не пожалела?

Она вздернула подбородок и подняла глаза кверху, как делала всякий раз, когда обдумывала какой-нибудь из моих вопросов. Когда она думала, что ответить, ее ярко-зеленые глаза начинали блестеть.

— Я не обращала внимания на дорогу, когда у меня спустило колесо. В тот момент я была зла на себя. Сейчас уже не так сильно.

— Я сам рад этой спущенной шине.

Лондин хихикнула, отламывая кусочек вишневого пирога.

— Твоя очередь.

Ошибка, о которой я не пожалел? Ответ был прост. Уайатт.

Я открыл рот, чтобы рассказать ей о нем, но остановился как вкопанный. Он был самым важным человеком в моей жизни. Он был моей гордостью и отрадой. И хотя мне нравилась Лондин, прежде чем поделиться им с ней, я хотел сначала поделиться ею с ним.

Сегодня вечером. Мне не нужно было, чтобы Мойра вполголоса прокомментировала, что я сплю с женщиной из мотеля.

Уайатт добивался того, чтобы я снова начал встречаться, вероятно, потому, что за последний год он сам сменил несколько подружек. Он был звездой футбольной и баскетбольной команд и унаследовал мое высокое телосложение. После игр все девчонки устремлялись в его сторону.

К счастью, у него оказалось больше здравого смысла, чем у меня в его возрасте, и он заверил меня, что у него еще не было секса. А когда он все-таки начнет им заниматься, пообещал быть осторожным.

Я отправил в рот еще кусочек, чтобы удержаться от хвастовства своим сыном. Оно так и просилась наружу. Вместо этого я нашел другой ответ на ее вопрос.

— Гараж. Примерно через три года после того, как я получил его от дедушки, один парень спросил, может ли он его купить. Я пожадничал и запросил вдвое больше, чем он предлагал. Он послал меня и уехал из города. После этого я жалел об этом долгие годы. Пока однажды я просто… не передумал. Я бы ни за что на свете не отказался от своего гаража.

Когда-нибудь я передам его Уайатту, если он проявит хоть какой-то интерес. В тот момент я был просто рад, что именно я, а не какой-нибудь другой счастливчик, у которого был единственный эвакуатор в городе, был послан спасать Лондин.

— Я рада, что ты не продал свой гараж, — сказала она. — Мы не очень хорошо знаем друг друга, но я, честно говоря, не могу представить, чтобы ты занимался чем-то другим.

— Я тоже. — Я нашел работу своей мечты в восемнадцать лет. Немногие могут похвастаться тем же.

Мы доели оставшиеся пироги, болтая ни о чем, пока обе тарелки не опустели, а мой желудок не наполнился. Я оплатил счет, бросив сердитый взгляд на Лондин, когда она потянулась за своей сумочкой. А затем последовал за ней к выходу из закусочной, не обращая внимания на устремленные на нас взгляды, и положил руку ей на поясницу.

— Можно я тебя подвезу? — спросил я, махнув рукой в сторону своего грузовика, стоявшего в квартале от нас.

— Как ты узнал, где я? Подожди. — Она подняла руку. — Дай угадаю. Мэгги.

— Ты права. — Я подошел к грузовику.

Лондин осталась на тротуаре.

— Если я сяду с тобой, какой мести мне ожидать от твоей бывшей жены?

Я поворчал и пнул камень на тротуаре.

— Не знаю. Я не знаю, что у нее в голове.

Это была правда и это было проблемой. Мойра, вероятно, уже сделала все, что было в ее силах, но в моей жизни не было такой женщины, как Лондин. Конечно, остальные были милыми. Мне нравилось