Из-за стеллажей вынырнула похожая на акулутетка и недовольно пробасила:

— Чего развопился? Ни на минуту оставитьнельзя! Хуже ребенка!

— Зин, — жалобно простонал Леня иткнул в мою сторону грязным пальцем. — Она ко мне пристает!

Баба тяжелым взглядом окинула мою фигуру.

— Ты че? — угрожающе спросилаона. — Этот мужик уже при жене.

— Совершенно не собираюсь покушаться навашего мужа, — постаралась я успокоить наливавшуюся злобой тетку.

— Че? Че ты с ним кушать решила? —не поняла Зинаида. — С какой радости мой законный муж с тобой жратьпойдет? Да и денег у него нет, кошелек у меня.

Зина пухлой рукой похлопала по объемистойторбе, висящей на длинном ремне у нее на плече.

Леня закивал и спрятался за спину супруги.Понимая, что столь необходимый сырок сейчас ускользнет из рук, я решилаизъясняться на понятном Зинаиде языке:

— Мне твой мужик без надобности, экаярадость с ним возиться.

— А че тогда лезешь?

— Сырок прошу.

Зина побагровела.

— Какой такой сырок?

Тут из толпы выскочила вертлявая девочка летпяти, подскочила к толстухе и принялась дергать ее за вытянутую кофту.

— Бабушка! Купи Катю, вон ту, в розовомплатье.

— Отстань, — рявкнула на нее Зинаидаи вновь попыталась разобраться в ситуации:

— Сырок? Ты че несешь?

— Ваш Леня схватил с витрины последнееглазированное изделие — вон оно, у него в корзинке, — а я прошу уступитьего мне. Хотите, дам за него тройную цену?

Зинаида превратилась в гигантскую свеклу.

— О пустяке ведь речь идет! —бубнила я. — Мне спешно надо, вопрос жизни и смерти, Миша ждет!

— Резиновое изделие? — гаркнулатетка. — Ленька, кобель, ты че тут тайком покупаешь, а?

Ну, морда тамбовская, признавайся!

— Зинушка, — загородился корзинкоймуж, — она психическая, из дурки сбегла. Ну глянь, разве ж нормальные бабытакими бывают!

— Сам идиот! — возмутилась я. —А у вас, Зина, с ушами беда, я сказала не «резиновое» изделие, а«глазированное»!

— Это че?

— Ну, в шоколаде…

— Кто в шоколаде?

— Сырок.

— Чей?

— Творожный, — завопила я,раздосадованная непонятливостью тетки.

— Баба, купи Катю-ю… — завопила девчушка.

— Зинуля, она психованная! — завопилЛеня.

— Замолчите все! — взвизгнула вконецзамороченная Зина. — Ленька, шагом марш к кассе! Танька, заткнись со своейкуклой! А ты, убогая, вали отсюда, пока по башке тушенкой не получила!

Сарделеобразные пальцы Зинаиды ухватили сполки довольно увесистую консервную банку, я попятилась к холодильникам, и тутТаня радостно заорала:

— Бабушка! Bay! Гляди, какой мишка!

Одетый в костюм Винни-Пуха человек мирно шелмимо витрин с кефиром, а на груди у него висела табличка: «Пейте йогурт!»

Не успела я подивиться редкостной по идиотствурекламной акции, как Зинаида отпустила внучке затрещину и гавкнула:

— Чтоб я больше слова «вау» никогда неслышала! Разговаривай прилично! А ну, как следует сказать?

На лице Танечки отразилось мучение. Тоненькиебровки сдвинулись вместе, на мордочке ребенка застыло выражение глубокогораздумья.

— Таньк, — ожил дед, — надо вовсем с бабушки брать пример. Разве она когда-нибудь «вау» орет?

Давай-ка, говори, как она. Ну, че бы бабусясказала, увидав медведя?

Танюша засияла улыбкой.

— Ой, бл.., мишка! — счастливозаявила она. — Ведь так, дедушка? Я хорошая девочка, больше не стануплохое слово «вау» произносить, буду говорить, как бабушка.

Меня начал раздирать смех. Да уж, иногда неследует просить ребенка брать пример с близких родственников. Восклицание«вау», пришедшее к нам вместе с голливудскими фильмами, вытеснило исконнорусские варианты вроде «ай» или «ой», и мне характерный для американцев возгластоже не слишком-то по душе, но уж лучше «вау», чем то, что сейчас ничтожесумняшеся произнесла Таня, копируя свою бабулю.

— Ленька, урод! — бросилась на мужаЗинаида. — Хрена полез ребенка воспитывать, лучше б деньги зарабатывал,дубина! Вон, у Надьки мужик че только в дом не прет, а ты…

Семейный скандал начал стремительно набиратьобороты. Тогда я, потихоньку осмотревшись, запустила руку в корзинунесчастного, распекаемого на все лады Лени, вытащила сырок и со скоростьюадмиральского крейсера рванула к кассам.

Стоит ли говорить, что у аппаратов змеилиськилометровые очереди и у всех покупателей имелись горы покупок?

Найдя хвост поменьше, я, бесконечно повторяя:

— Простите, впереди стоит моя сестра, —подобралась почти к кассирше и уперлась в широкую мужскую спину.

Шкафоподобный дядька выкладывал на резиновуюленту банки, пакеты, кульки, свертки…

— Простите, — ласково попросилая, — можно я только сырок пробью?

— Если вам доставит удовольствие, —хмыкнул покупатель, — то, без всякого сомнения, набейте морду этому сырку.

Я сделала вид, что восхищена его шуткой:

— Ха-ха-ха, какой вы остроумный…Разрешите оплачу покупку перед вами?

— Нет.

— У меня всего маленький крохотныйсырочек, а у вас гора покупок.

— Нет.

— Очень прошу, я тороплюсь.

— Нет.

— Но это займет одну минуту!

— Маша, — заорал покупатель, —иди скорей, ко мне пристают!

— Сейчас, зайчик, — незамедлительнораздался в ответ суровый бас, и сквозь толпу стала продираться страшно похожаяна Зину тетка. К необъятной груди она прижимала пакеты с томатным соком.

Оценив ситуацию, я быстро шарахнулась всторону. Однако… Современные мужчины — настоящие рыцари, при малейших признакахопасности зовут на помощь жен и прячутся за их объемистые спины.

И что мне теперь делать? Стоять в очереди час?