него, и чуть было не потеряла сознание. Теперь она поняла, кем рисковала стать после приёма жемчужины Доброго.

— Его Гром зовут. Для меня просто Громик. — ласкалась к нему Шарлотта.

— Я провожу тебя в нужник. — от его басистого голоса почти закладывало уши.

Здоровяк снял замок с цепи на решетке и велел девушке выходить. Держа цепь в руке, он контролировал заложницу. Анна, гремя этой тяжелой цепью, послушно вышла на улицу.

После тусклого освещения яркий солнечный свет ослепил её. Позже картина окружающего нарисовалась ясно. Несколько больших грузовиков с фургонами стояли кольцом, в каком-то большом поле, окружённым лесом. Также закрывали «пробелы» между ними машины поменьше: джипы, маленькие фургончики, микроавтобусы, легковые с прицепами. Большая часть круга сверху была накрыта самодельными тентами, что защищало площадь от жары и дождя. Людей было достаточно много, и всё это напоминало какой-то рынок.

Здоровяк провёл её совсем немного и привёл к синей кабинке, которые она уже встречала в своём городе.

— Только быстро. — прогремел кваз.

Девушка сделала свои дела и на минуту задумалась о том, как ей можно отсюда сбежать. «Легко это сделать точно не получится, один «Громик» чего стоит. Мне нужна помощь. Да. Мне нужно поговорить с Шарлоттой. Буду надеяться, что в ней осталась хоть чуточка адекватности» — подумала девушка и вышла.

— Эй, я есть хочу! — грубо заявила она квазу.

— Жди в фургоне. Я принесу.

Кваз снова приковал цепь к решетке, улыбнулся Шарлотте своим каменным лицом настолько мило, насколько это было возможно, и вышел.

— Ах, у тебя нога красная! Больно, наверное? — взволновалась брюнетка, указывая не место железного браслета на ноге пленницы.

— А что, мне могут снять эту цепь? — саркастично спросила блондинка.

— Можно поговорить с Пышным. Если пообещаешь себя спокойно вести, думаю, он пойдёт тебе на встречу.

Анна-Мария смотрела на Шарлотту с трепетом. Ей хотелось верить, что эта девушка, с большими чёрными, как у куклы глазками, действительно так наивна и добра, как кажется.

Девушка понимала, что сейчас она — «ценный экземпляр» для этих разбойников, и что этим надо воспользоваться. Когда Гром принёс в фургон еду девушкам, Анна решила устроить скандал. Увидела на тарелке консервированную перловую кашу, и пожаловалась на скудный рацион. Освирепевший кваз чуть не разгромил со злости всю коморку, благо Шарлотта вовремя вмешалась и успокоила серо-зелёного здоровяка. Тот от безысходности отправился за их главарём. Сама девушка чувствовала себя уже очень плохо. У неё было ощущение, что она вот-вот умрёт. Даже живец не помогал. Она не понимала, неужели это голод так на неё действует.

Через считанные минуты в фургон ворвался Пышный.

— Шарлотта, дорогуша, оставь нас.

Та послушно выбежала.

— Только, пожалуйста, будь рядом! — вслед ей крикнула пленница, опасаясь за свою жизнь.

Изможденная Анна-Мария смотрела на него озверевшим взглядом.

— Что, сдохнуть хочешь? — хрипел обрюзгший и обросший жесткой щетиной пухлолицый главарь. Его нижняя челюсть так мерзко выпирала, оголяя коричнево-желтые неровные зубы, что это невольно заставляло девушку кривиться от отвращения.

— Мне нужна нормальная еда! — собрав остатки сил, девушка решила огрызаться. — А не эти помои, которыми ты кормишь своих «собачек».

— Да… Я знаю, ты сучка дикая. С тобой нормально говорить не получится. Значит так. Жил я без тебя, и ещё проживу. И найду ещё целку и не одну, и заработаю. А может, и сам поимею, посмотрим, по настроению. А вот ты, — он сильно приблизился к ней, тыкая пальцем у лица. — Можешь сдохнуть. Прямо сейчас, например.

Девушка осознала, что ей совсем не страшно. Она не боится ни этого злодея, ни его угроз. Ей будто уже было плевать на всё. Приблизилась к нему в ответ, и начала прищуриваться, будто пыталась что-то разглядеть.

— Смотрите-ка… И правда — кабанчик.

Пышный вмиг озверел от такой дерзости! Схватил пленницу за шею, поднял выше своего роста и прижал к стене!

— Ты не играй со мной! Это опасно для тебя. Или жри, или умри, сука!

Его руки слишком сильно давили на шею, лицо девушки моментально начало синеть. Обозлённый главарь резко бросил жертву на пол и выбежал из фургона. Следом туда вбежала Шарлотта и, увидев откашливающуюся Анну, подбежала и стала успокаивать её.

Спустя несколько минут, когда Анна-Мария пришла в себя, Шарлотта робко присела рядом и начала её кормить.

День пролетел незаметно. Наступила ночь. Вокруг было совсем тихо, почти как в «Тихом месте». Анна даже заскучала по своей уютной комнатке в том стабе, и пожалела, что решила ехать в рейд. Вспомнила умершего Доброго и зарыдала. Тихо, как могла. Для неё на полу постелили старый матрас, какие раньше клали на металлические койки с подушкой и пледом.

— Спишь? — вдруг мягкий голос Шарлотты нарушил тишину.

— Нет.

— Расскажи, как ты раньше жила? Кем была? Как здесь оказалась?

История получится увлекательной. Для этого Анна-Мария села поудобнее и начала свой рассказ.

Решила начать с детства. Коротко рассказала про маму, про бабушку, про детский дом. Про добрую воспитательницу Венеру Машуровну. Её рассказы были похожи на сказки Шахерезады для царя Шахрияра. Она говорила воодушевленно. Поделилась своей давней любовью к фильмам и музыке. И призналась, что совершенно не любит читать. Рассказала про Игоря Анатольевича, какой он талантливый хирург и подонок. Рассказала про Доброго и Ментора, и с укором про Серого. И про тихий стаб, который её приютил.

В комнатке было темно. Лишь скупые лучи света от фонарей проходящих людей периодически проникали сквозь щели дверного проёма и в маленькое окно с решёткой. Анна периодически спрашивала, не спит ли её слушательница, но та оживлённо вскакивала и садилась всё ближе и ближе, пока не оказалась на её матрасе. Иногда Шарлотта перебивала вопросами, смеялась, шутила. Ей было интересно.

Анна говорила оживлённо, обо всём в деталях, добавляя свои размышления.

— … А ещё он сказал, что у них там делают творог! С джемом, представляешь?

— Я не верю, что ты сейчас это всё про Улей рассказываешь. — грустно сказала слушательница.

— Почему не веришь? Как я, по-твоему, здесь оказалась? Ты думаешь, я сама пришла сюда? Или что Пышный и его товарищи, действительно меня «спасли»? — Анна была готова накричать на девушку, что та не видит очевидных вещей, но понимает, что к ней нужен другой подход, нужно быть мягче, осторожнее.

Добивающим вопросом в их длинном ночном диалоге оказался:

— Какой ты видишь себя через год, Шарлотта? Всё также ублажающей грязных и потных бандитов?! Они хоть платят тебе?

Девушка заплакала, причём стало ясно, что это давно болело в ней. Брюнетку было невозможно успокоить. Слёзы лились рекой. Анна обняла её,