В дверь позвонили, я пошла открывать, нацепив на лицоулыбку. Надя выглядела заметно старше и интереснее. Она сменила цвет волос иприческу, по случаю жары была одета в костюм из тонкого льна, стоивший большихденег. Севка в миллионерах не числился, а Надя работала в музыкальной школе,следовательно, что-то в ее жизни изменилось.

Мы прошли в комнату, устроились в креслах, ощущая обоюднуюнеловкость.

– Хорошо выглядишь, – сказала я, улыбаясь пошире.

– Ты тоже. Настоящая красавица. Все происшедшее натвоей внешности ничуть не отразилось.

– Хорошая новость, – ответила я. – Выпьешькофе?

– Нет. – Надя огляделась, словно старалась обрестиподдержку в окружающих вещах, и сказала: – Шла к тебе с заготовленной речью, атеперь все из головы вылетело. Глупо, да?

– Бог с ней, с речью, – вздохнула я. – Простопоболтаем. Как живешь?

– Нормально, – пожала она плечами. –Собираюсь замуж. За Тимура Мангушева.

Я удивленно подняла брови, Надя усмехнулась и кивнула:

– Ага.

– Я думала, он сидит, – подивилась я.

– Давно вышел, попал под амнистию. Странно, что ты неслышала об этом.

– Если честно, я последние годы мало чеминтересовалась… Как вас свела судьба? – Роман Нади, женщины интеллигентнойи скромной, с одним из городских головорезов, меня удивил.

– Свела… – пожала она плечами. – Шла с рынка,переходила дорогу и рассыпала картошку, а он ехал на машине, как раз на меня иэту самую картошку. Остановился и даже помог собрать. А потом отвез домой.Через неделю опять встретились случайно. Возвращалась с работы, прыгала наостановке, замерзла, в общем, на человека не похожа, тут опять он… На следующийдень встретил после работы.

– Севка знает, кто твой избранник?

– Конечно. Мне кажется, он узнал раньше, чем я всерьезрешила, что… в общем, знает. Я не скрывала, а когда поняла, как все серьезно,подала на развод.

Я все-таки сварила кофе, глядя в стену и размышляя опревратностях судьбы.

– Немного странно, да? – спросила, вернувшись вкомнату. – Я имею в виду твой выбор. Разумеется, не мне такое говорить.

Надя торопливо кивнула.

– Я думаю, все очень логично… да. Это только на первыйвзгляд кажется невероятным. С Севкой у нас уже давно отношения ни к черту. Еслиточнее, хорошими они просто никогда не были. Тимур честный человек, в томсмысле, что он такой, какой есть, и не желает притворяться. Он не лицемерит.Понимаешь, о чем я?

– Кажется, да. – Я кивнула.

– Севка тоже понял, – усмехнулась Надя. –Когда я ему сказала: меня тошнит от лицемерия, а Тимур – честный человек, онтолько хмыкнул, потом головой покачал и заявил: «Я тебя понимаю».

Я нахмурилась, разговор вдруг приобрел странное направление.

– Я не знаю, что тебе рассказал Севка, но это я ушла отнего. К Тимуру. Совершенно сознательно, как говорится, в здравом уме и твердойпамяти. Ушла, потому что больше не могла вынести все это… – Она облизнула губыи посмотрела на меня внимательно. – Вчера Тимур сказал, что тебя видели сСевкой, и еще: ты задаешь всякие вопросы. Это правда?

– Вопросы? – вздохнула я. – Правда. Забавно,что Тимур уже знает об этом.

– У нас всегда все все знают. Ты долго сидела в четырехстенах и успела забыть об этом. Я всю ночь не могла уснуть и думала о тебе. Аутром решила, что пойду и все тебе скажу…

– Что «все»? – насторожилась я.

– Ася, вы с Севкой близкие друзья, я знаю… Друзьядетства и все такое… только… он плохой человек. И он совсем не тот, кем хочетказаться. Это, должно быть, звучит совсем глупо, и ты скорее всего решишь, чтоя, как последняя дура, злюсь на бывшего мужа за мелкие бабьи обиды и выдумываючерт-те что… – Она закусила губу и отвернулась к окну. Помолчав, тихопродолжала: – Я много думала о тебе, об Илье… о всех нас. Жаль, не получаетсявыразить словами… в общем, я хотела тебя предупредить: не доверяй Севке.

– Что ты имеешь в виду? – опешила я.

Она в ответ пожала плечами.

– Только то, что сказала. Думай обо мне, что хочешь, ноон – лицемер и очень плохой человек.

– Постой, – еще больше насторожилась я. – Тычто-то знаешь? Он имел какое-то отношение к тому, что случилось с Ильей?

Она молчала больше минуты и разглаживала ладонями подол наколенях, склонив голову.

– Ничего я не знаю, – вздохнула Надя. – Ячувствовала и тогда, и сейчас… происходит что-то очень страшное и неправильное,и мой муж в этом увяз по уши. Он менялся на глазах, то есть, может, этого незамечал никто, но я-то видела. И боялась. Очень. А вчера Тимур вдруг сказал:«Твой бывший упек Илью в тюрьму. Это все знают». Я разозлилась и ответила, чтоэто чепуха, что они хорошо относились друг к другу, может, не были закадычнымидрузьями… а любовь к тебе – это юношеское, и уже когда мы с Севой встречались,о тебе он говорил только как о друге. А Тимур засмеялся и сказал: «Мент мудрый.Он знает – выигрывает тот, кто умеет ждать».

– Не думаю, что Тимур таит в душе особо теплые чувствак Севке, – покачала я головой.

– Конечно, – согласилась Надя. – Плохо то, чтовсе эти годы я сама об этом думала, то есть не думала вот так, как этосформулировал Тимур, а чувство было… да, именно так. Я чувствовала, что Севканегодяй и что это он отправил твоего мужа в тюрьму. И не только отправил.Должно было случиться еще что-то, чтобы Илья бросил тебя. И теперь, когда онвозвращается, Севка вновь крутится возле тебя. И я… боюсь, вот что.

Я пребывала в полном недоумении и, кажется, таращилась нанее во все глаза. Несколько минут мы молчали. Необходимо было что-то сказать, ия сказала, собравшись с силами:

– Спасибо тебе, конечно…

– Я знала, что не сумею объяснить как следует, –горько усмехнулась Надя, поднялась, взяла сумку и пошла к двери. – Недумай обо мне плохо. Я действительно хотела тебе помочь. Честно.

Кивнув на прощание, она торопливо вышла, а я отправилась налоджию.

Сосед со второго этажа поливал клумбу из шланга, детишки свеселым визгом носились по двору и брызгались, а я задумалась. Что, если Надяправа и это Севка подставил Илью? Чушь, всерьез ты не веришь, что он хладнокровноубил человека, потом сунул пистолет в машину Ильи и вызвал милицию. Севка неможет быть убийцей, так же как Илья. И кто же тогда застрелил Андрея?