чтобы не закатить глаза. Казалось, их междусобойный конфликт исчерпал себя еще в пустыне, когда мы дружно ржали над голландским Берлином бедуинов и пускали по кругу «трубку мира». Но с возвращением из дивного арабского мира вернулись и прежние терки.

— У нас все серии получились отличные, Вова. Если Адам накосячит с кадрами, выберешь потом свои. — И в шутку добавил: — Ну если тебе охота проводить такой классный день в четырех стенах перед монитором — велкам. О! А еще лучше — посидите вдвоем с Адамом, для ускорения процесса.

Подействовало. При мысли, что придется отбирать кадры вдвоем, у Вовы дернулся глаз. Тема операторского профессионализма и командной работы закрылась прямо на этом месте.

Мы двинулись в Старый порт, который считался одной из главных достопримечательностей Генуи. Когда-то в эту живописную гавань заходили корабли, груженные специями, тканями и рабами. Теперь припортовая площадь Карикаменто стала центром. И хотя я не очень люблю типично туристические места, именно здесь мне понравилось из-за сравнительно небольшого числа таких же праздношатающихся, как мы. В будний день мы бродили здесь чуть ли не в одиночестве.

Я сделал несколько обывательских фоток декоративного корабля, стилизованного под старину, посмотрел колесо обозрения. Подниматься на него мы не стали. В тот момент хотелось быть как можно ближе к земным страстям Генуи, с головой окунуться в стремительное течение местной жизни. Все-таки есть что-то ностальгическое в том, чтобы бесцельно шататься по городу, улавливать обрывки чужих разговоров на незнакомом языке, наблюдать, как обедают чайки на причале, и бросать им корочки пиццы. Которыми они, кстати, побрезговали. Наверное, кроме нас на площади Карикаменто было полно желающих покормить птиц чем-то вкусным.

Когда солнечный диск начал клониться к горизонту, мы с Вовой стояли на самой кромке причала, глядя, как закатные лучи игриво отплясывают на волнах. Но с наступлением темноты лик портовой Генуи необратимо менялся. Тут и там стали попадаться бездомные, до этого прятавшиеся в своих укромных уголках, проститутки в поисках заработка, стремные типы откровенно бандитской наружности. В какой-то момент мы свернули не туда и наткнулись на разборки с поножовщиной стенка на стенку. Слава богу, драка происходила в конце улочки. Увидев это, мы, не сговариваясь, очень синхронно развернулись и быстро, почти бегом, зашагали в противоположную сторону, стараясь не привлекать внимания.

Чернокожий тип перехватил нас буквально поперек улицы.

— Хей-хей, ребята, куда-то спешите? — обратился к нам на английском с акцентом. У меня возникла стойкая ассоциация с харьковскими гопниками. Его мощный торс загораживал дорогу вперед, отступить назад — значило вернуться туда, где был замес с поножовщиной.

— Да, мы встречаемся с другом на площади Карикаменто, — спокойно ответил я, внутренне сжимаясь в пружину.

Чернокожий подозрительно сдвинул брови. Ноздри на его массивном приплюснутом носу раздулись, будто он нас обнюхивал.

— В Италии нельзя спешить, — резюмировал он и резко хлопнул меня по плечу. Я чуть не заехал ему на автомате. Но Генуя — не то место, где стоит распускать руки в подворотне. — Хотите траву купить?

И тут я заметил, что от него доносился отчетливый аромат травки. Тип зашарил по карманам и достал маленький сверток. Он даже не рассматривал вариант, что мы откажемся.

— Да, конечно, давай траву, — не без опаски достал кошелек и отсчитал чуть больше суммы, которую он назвал.

Чернокожий довольно кивнул и на прощание еще раз хлопнул по плечу, на этот раз Вову.

— Это отличная трава! Добро пожаловать в Геную! — крикнул он в напутствие, перед тем как исчезнуть за поворотом.

Можно сказать, мы откупились. Спеша как можно скорее выбраться в более людное место, мы направились обратно на площадь Карикаменто. По пути Вова таки дунул, хоть я и рекомендовал ему воздержаться хотя бы до ужина. Зная, что Адам будет ждать нас в ресторане Eataly Genova, я кожей чувствовал, что трава не пойдет на пользу общению.

Адам с видом эстета вращал в руках бокал, наблюдая за бликами света в вине, когда мы буквально ввалились в ресторан. Вова, уже слегка поплывший, плюхнулся на стул напротив. Наш вид резко контрастировал с холеным образом Адама, одетого с иголочки. Думаю, он тщательно готовился к первому выходу в люди после Африки. По крайней мере, свежевыглаженная рубашка и шевелюра, уложенная бриолином волосок к волоску, говорили именно об этом. Я попросил у официанта еще два меню.

— Как твои успехи с видео? — без вежливого small talk[16] начал Вова.

— И тебе привет, — усмехнулся Адам, явно не настроенный на конфликт. Все его внимание было по-прежнему сосредоточено на бокале. Уж не знаю, что он там рассмотрел.

— Вечер добрый, signore[17], — спародировал Вова, издевательским жестом снимая невидимую шляпу. И как-то странно хохотнул.

Адам наконец отвлекся от вина и бросил на своего коллегу удивленно-вопросительный взгляд.

— Ты что, накурился? — без обиняков спросил он.

— Давайте закажем еду. Вовчик, предлагаю взять пиццу на двоих, — я сделал попытку увести назревающий конфликт в безопасное и сытое русло.

— На твой выбор давай возьмем, — украинский режиссер удостоил мое предложение мимолетным кивком и снова впился глазами в Адама, который, судя по виду, ни на какие провокации вестись не собирался. Чем еще больше драконил Вову.

— Так что там с видео? В серию попадет хоть один мой кусок? Или аж целых два?

— Я не виноват, что ты снял так мало хороших кадров, — пожал плечами Адам.

Пузырь лопнул.

— Пиццу «Неаполитано», пожалуйста, большую, — заказал я как можно громче, будто звук моего голоса мог отвлечь этих воинственных творческих личностей. — Ребята, давайте поедим.

Теперь я уже был глубоко в роли кота Леопольда. По безнадеге. Но безуспешно.

— А я не виноват, что ты такой гондон! — бросил Вова. — Кадры для прошлой серии нарезал тоже ты. И конечно, выбрал все свои.

Похоже, нам продали очень злую траву.

— Так и остался бы сегодня в отеле монтировать, вместо того чтобы гулять по городу, — Адам резко отставил бокал. Ему принесли лазанью.

— Ребята, не портите вечер, такой хороший день был. Вовчик, мы отдохнули, Адам поработал. Не загоняйся. Дай человеку поесть спокойно, — тут же я понял, что это не тот аргумент, которым можно успокоить.

— Без проблем, — он отбросил белую льняную салфетку, которую было разложил на коленях. — Тогда ешьте сами. А я пойду в отель.

С этими словами встал, едва не перевернув стул.

— Проспись, кретин! — крикнул ему напоследок Адам. И добавил мне: — Что за дрянь была?

Я уже просто сидел, обхватив руками голову.

— Ничего, пусть и правда отдохнет. Завтра будет в порядке, — ответил, стараясь не думать об