– Матушка, – голос Лианы разрезал надвигающийся в фантазии королевы ужас и даже солнце из окна засветило ярче, полностью выглянув из-за туч.

– Ваше Величество, – бубнящий голос алхимика полностью очистил обеденный зал от воспоминаний, и гости уселись за стол.

Слуги вынесли все яства под молчаливое сопровождение взглядов присутствующих.

– Я думала, что навсегда потеряла тебя, – Антина не притронулась к еде и только смотрела на дочь.

– Это могло произойти, но, когда я хотела броситься на помощь Сарвиллу, Седрик остановил меня.

– Это спасло тебе жизнь.

– Теперь я тоже так думаю. Отец совсем выжил из ума.

– У Рогара есть свои причины поступать так с магами.

– Какие? Сила, которой от природы не оказалось у него? – Лиана отложила вилку и как две капли воды стала похожа на свою мать. – Своим тщеславным желанием быть могущественнее остальных отец погубил множество невинных жизней. А ведь у них были семьи – дети, жены, мужья, родители. Я считаю травлю магов, самым низким из его поступков.

– Быть может дело не в этом. Может быть в лице каждого мага он видит кого-то одного, кому мстит всю жизнь?

– Что ты имеешь в виду?

– Ничего, Лиана, – Антина опомнилась и принялась за трапезу. – Я просто считаю, что истинные мотивы правителей не понять никому, кроме них самих.

Разноцветные попугаи притягивали внимание принцессы и вместо того, чтобы обедать самой, она то и дело подкидывала хлебные крошки им в клетку. Седрик уминал императорские угощения с особым усердием, пока звук собственного чавканья не стал врезаться ему в слух.

– Простите мне мое вмешательство, – Седрик перебил затянувшуюся паузу. – Вы хотите сказать, что Драго Уйлетан, поплыв сейчас на Дордонию мог, к примеру, вовсе не хотеть порабощения южного королевства, а имел совершенно иной мотив?

– Так и есть. Если он не вернется… – Антина на секунду прервалась. – Я посвящу вас в тайны, которые он бросился разгадывать.

– Я с удовольствием поломаю голову над теми загадками, которые не дают покоя императору. Дордония прекрасная страна, которая может хранить множество секретов.

– Дело не только в Дордонии. Тайна – весь север Неймерии.

– Хм. Но ведь по какой-то причине он начал именно с Дордонии?

Антина хотела ответить, но вдруг передумала и промолчала. Седрик не стал продолжать.

– Как мой брат? – вдруг оживилась Лиана. – Я слышала, что ты родила мальчика, матушка, и привезла дитя с собой в Палатонес.

– Он в добром здравии.

– А имя? Как ты назвала сына?

– Пока никак, – ответила Антина. – Мне сложно дать ему имя. Он ребенок и твоего отца.

– Позволь мне. Ведь я его сестра. Назови его Аталь, – оживилась Лиана и схватила мать за руку.

Антина устало улыбнулась.

– Аталь? Мне нравится. Откуда ты взяла это имя?

– С эльфийского at’alпереводиться – освобожденный. Пусть он будет символом освобождения всей Неймерии от заговоров, тайн, гонений, разногласий и вечных войн, терзающий истерзанный континент.

– Давай так и назовем мальчика, Лиана, – Антина накрыла своей ладонью руку дочери. – Я уверена, он будет хорошим правителем.

– Ваше Величество, у нас с Лианой была к вам просьба. – Седрик заметно посмелел с начала обеда – кувшин с вином был наполовину пуст.

Принцесса посмотрела на него осуждающим взглядом, но разговор уже был начат.

– О какой просьбе идет речь?

– Нам нужна твоя помощь, матушка, – быстро ответила Лиана пока не заговорил осмелевший алхимик. – Мы должны найти Сарвилла. Я хотела просить помощи в его поисках и… если честно дать ему приют.

– О, дочка, – Антина выдохнула и покачала головой.

– Что случилось? Не тревожь меня.

– Все в порядке, – поторопилась успокоить дочь королева. – Боюсь, что Сарвиллу не нужна твоя помощь, родная.

Глаза Седрика сделались такими круглыми, будто он пытался повторить удивленный взгляд принцессы.

– Чего я не знаю? – серебряноволосая волшебница отложила в сторону кусок хлеба – один из попугаев тут же перепрыгнул на прутья и стал требовать продолжать угощать его громким чириканьем.

– Сарвилл Кхолд больше не обычный странник из Дастгарда. Медведь получил поддержку Холденфелла, армию в несколько тысяч северян и обосновался в крепости Нордхолл на севере.

– Значит он жив и здоров? – воскликнул обрадованный алхимик.

– Более того, он независим и созывает правителей всех королевств в замок для заключения союза. На последней неделе Долгоночия там состоится бал…

В этот момент дверь в зал с грохотом распахнулась и на пороге в сопровождении стражи появился Магистр Туамон.

– Ваше Величество, простите эту бесцеремонность, но вести не могут ждать, – произнес старик не торопясь.

Королева подскочила со стула. Ее сердце заколотилось с такой быстротой, что повар, нарезающий на кухне овощи к следующему блюду, не успевал за ним.

– Вам лучше сесть, клянусь.

– Говорите, что должны Туамон, хотя я кажется сама уже обо всем догадалась, – королева упала обратно на свой стул.

Лиана схватила мать за руку, но та была холодная и словно отпустившая жизнь. Магистр, склонив голову молчал те долгие минуты осознания всего горя.

– А тело? – Антина произнесла твердым голосом, который лишь слегка дрогнул.

– В порту.

– Что произошло? – Лиана посмотрела на мать.

– Ни слова больше, Туамон. Мы с вами немедленно отправляемся на берег. Лиана, Седрик, я прошу меня простить.

Королева поцеловала свою дочь в лоб, оставив ту без ответа на свой вопрос, и в сопровождении Магистра Туамона покинула обеденный зал. Волшебница и алхимик остались одни.

– Почему ты молчишь, Лиана? Ведь Сарвилл жив и здоров. Ты же этого хотела? – Седрик просунул палец в клетку к попугаям и попытался привлечь внимание кого-нибудь из них.

– Нет. Вернее, да…

– Тогда что тебя гложет?

Лиана подождала пока служанки наполнят их бокалы и унесут пустые тарелки со стола.

– Просто я бросаюсь с головой на его поиски и неприятно узнать, что моя помощь ему уже давно не нужна. Более того, он даже не пытается связаться со мной…

– Быть может он считает тебя мертвой?

– Ты думаешь?

– Конечно! Сама подумай. Твоя мнимая смерть случилась в Дастгарде, когда он еще был там. Никто не знает, что ты жива, кроме королевы. Уверен, как только мы доберемся до крепости, он будет рад тебя видеть.

Лицо волшебницы заметно повеселело.