работали с переносными комплектами минирования… А за этого сержанта я ручаюсь. Он знает комплект лучше, чем некоторые офицеры.

Красин подошел к сержанту.

– Кто его непосредственный командир?

– Я, старший лейтенант Марусев, – ответил стоявший рядом ротный.

– Что скажешь, старший лейтенант?

– Сержант Кузнецов не подведет, товарищ генерал. Опытный сапер, сын офицера инженерных войск.

Генерал внимательно всмотрелся в Димку.

– Как зовут твоего отца?

– Подполковник запаса Кузнецов Николай Федорович, товарищ генерал.

– Да… Мир тесен. Знаю твоего отца, воевали с ним в Афганистане. Боевой офицер… Где он сейчас?

– Живет в селе Большая Гора, – Димка назвал область и торопливо добавил. – Товарищ генерал, разрешите участвовать в выполнении задания, я не подведу!..

Красин пристально посмотрел в глаза юноши. Димка выдержал его взгляд и глаз не отвел.

– Ты действительно знаешь комплект дистанционного минирования?

– Так точно! Неоднократно работал с ним во время учений и на показных занятиях. Правда, мины были учебные…

– Хорошо. Раз твои командиры в тебе так уверены, остаешься в строю. Но смотри, не подкачай. Мины на этот раз боевые, и пули у боевиков настоящие.

– Не подкачаю, товарищ генерал, – твердо заверил Димка, а в голове его застучало: "я докажу… я всем докажу!"

– Ладно, будешь писать письмо, передай от меня привет отцу.

– Обязательно передам, товарищ генерал… Спасибо, товарищ генерал, – уже совсем не по-военному ответил сержант.

А старший лейтенант Марусев стоял рядом и был собой доволен. Не зря он порекомендовал, а затем отстаивал перед комбригом кандидатуру сержанта Кузнецова. После того случая, когда их обстреляли чеченские пацаны, его лучший замкомвзвода совсем упал духом. И вот сейчас апатия у парня прошла, и в его глазах загорелся огонек.

*

Во второй половине ночи начался исход боевиков из Грозного. Оборонять город больше не было смысла. Главная цель, которую преследовал Запад, была достигнута. Россия предстала перед мировым сообществом агрессором против своего народа.

Не было и сил, способных и дальше оборонять столицу Чечни. Российская армия воевала активнее и грамотнее, чем в первую войну, и так зажала и обескровила окруженную группировку, что у обороняющихся оставалось только два выхода: либо сдаться, либо с боем прорываться из города.

Генерал Красин отслеживал обстановку с командно-наблюдательного пункта, оборудованного на высоте, господствовавшей над участком реки, которому суждено было стать "мышеловкой".

Генерал волновался. Он правильно разгадал план Басаева. Боевики "нашли" незакрытый проход вдоль Сунжи. Но как сложится бой и захлопнется ли капкан, одному Богу известно.

Чтобы обмануть федералов, боевики имитировали атаку на другом направлении. Когда эта атака была отбита, и взбудораженные ночным боем войска начали успокаиваться, главные силы скрытно направились в восточном направлении. Басаев пошел в западню.

Наблюдательные посты докладывали о продвижении басаевской разведки, его главных сил и арьергарда. Когда разведка противника благополучно проскользнула мимо позиций федеральных войск и главные силы боевиков втянулись в "горловину", Красин подал условный сигнал мотострелкам. Те открыли отвлекающий минометный огонь, под шум которого минеры приступили к работе.

Первая группа забросала минами пойму и перекрыла боевикам выход в степь. Вторая заминировала коридор сразу после того, как по нему прошел арьергард, и отрезала боевиков от города.

Саперы минировали местность с помощью переносных комплектов дистанционного минирования. Комплект в виде трубы выстреливал кассету с минами. Кассета раскрывалась в воздухе и пластиковые мины, похожие на увеличенное семечко клена, подобно конфетти рассыпались по полю. Минирование было непродолжительным. Каждый из саперов произвел всего по два выстрела. Но площадь поля была относительно небольшой и плотность мин в "минном ковре" получилась высокой.

Бок о бок с лучшими офицерами инженерных войск "стрелял минами" и сержант Кузнецов, поставивший цель доказать всем, что его минутная слабость в предыдущем бою была всего лишь досадной случайностью.

Минирование было успешно завершено, и генерал Красин отдал команду прекратить отвлекающий огонь. Боевики, залегшие и притаившиеся во время обстрела, ускоренным шагом двинулись вперед. Басаев посчитал этот обстрел случайным. Разведка доложила ему: впереди чисто, и до выхода из кольца федеральных войск оставались считанные сотни метров.

Для боевиков всё пошло прахом, когда идущие в авангарде бойцы начали подрываться на минах. Передняя часть колонны остановилась. Задние напирали. Никто ничего не мог понять. Откуда на их пути мины? Ведь совсем недавно здесь прошли разведчики.

В этот момент в воздух взлетели осветительные ракеты, и с позиций федералов по боевикам ударили пулеметы.

Началась паника. Кто-то упал на землю, кто-то побежал. Басаев мгновенно сообразил: его заманили в ловушку. Главаря охватила бессильная злоба. Он позволил обмануть себя, а расплачиваться за это должны воины, которые верили ему и шли за ним. Он понял, что погиб. Погиб, как командующий, погиб, как герой Чечни. Погибла вера в него, погиб его авторитет.

Осознание того, что его перехитрили, настолько разъярило командира, что он перестал соображать и контролировать бой. Не оценив обстановки, отдал приказ прорываться через минное поле и первым побежал в сторону спасительной степи. За ним побежали его лучшие воины. Передние подрывались и падали. Задние, чтобы не подорваться, бежали по павшим. А пулеметы и автоматы федералов поливали свинцом эту бегущую толпу.

Басаев бежал впереди, увлекая на прорыв попавших в огневой мешок бойцов, пока и под его ногой не рванула мина. Ему разворотило ступню. Оставшиеся в живых гвардейцы подхватили командира и понесли на руках. Под их ногами тоже гремели взрывы, но вместо павшего тут же вставал другой, и бег продолжался. Они бежали колонной и подобно минному тралу проделывали собой проход, в который устремились оставшиеся в живых боевики. И так продолжалось, пока остатки группировки не вырвались в степь.

Они вынесли своего раненого командира, но свыше полутора тысяч боевиков остались лежать на берегу реки Сунжи, теряя кровь, застывая и умирая от ран.

Как и предполагало командование федеральных сил, остатки группировки рассредоточились и скрылись. Некоторым группам удалось добраться до гор. Остальные были настолько деморализованы, что прекратили сопротивление и попрятались.

Таков был конец басаевской группировки, так упорно длительное время оборонявшей Грозный.

Глава 5

Приказ очистить поле от убитых боевиков и невзорвавшихся мин поступил только на четвертый день. К этому времени в минах должны были сработать самоликвидаторы. Но это в теории. На практике, как всегда, все оказалось сложнее. Задача осложнялась тем, что невзорвавшиеся мины было сложно найти. Поле перемешали взрывы, и обнаружить в этом месиве маленькую мину было непросто. Индукционные миноискатели для поиска пластиковых мин не годились, а загнать танки с тралами не позволяла местность.

В полном соответствии с негласным армейским законом: кто заварил кашу, тот ее и расхлебывает – эту непростую