молодой мажор Красавин, видео о котором блогер выложил за пару дней до своей пропажи.

«Итак, что же произошло? В 19:42 уличная камера фиксирует, как на пешеходном переходе „Кайен“ с госномером Х 666 ПЦ на скорости примерно сто двадцать километров в час, проехав на красный свет, сбивает пожилого мужчину и скрывается с места происшествия. От удара пенсионер погибает до приезда скорой.

Кому же принадлежит „Кайен“? И тут начинается самое интересное. Джип записан на некоего Красавина Максима Андреевича, вьюношу двадцати лет от роду, шестьдесят с лишним раз превышавшего скорость и оставшегося при этом с правами. И что же пояснил Максим Андреевич полиции? Правильно! Его не было за рулем! Потому что машину угнали! Прямо со стоянки фитнесклуба, в котором он занимался в девятнадцать часов сорок две минуты. И это подтвердили его тренер, персонал и прочие неофициальные лица! Уверенно и твердо. И именно в то самое время камеры наблюдения, направленные на парковку, по чистой случайности оказались отключены! Мол, системный администратор переустанавливал программу! Красавин же так растерялся, что вызвал полицию не сразу, а только спустя час, вернувшись домой, куда его подвез тренер. И еще одно, не побоюсь этого слова, совпадение. Отец Максима Андреевича — владелец сети автосалонов, с детства дружен с хозяином фитнес-клуба…»

Мотя остановил видео.

— Дальше понятно. Парнишка благополучно гуляет, но очко поигрывает. Вдруг кто-то расколется или найдется свидетель? А Толя как раз на это и намекнул. По-моему, самый реальный вариант. Папаша Красавина — романтик из девяностых, опыт уборки и зачистки наверняка есть. С него и начнем.

— Каким образом? — поинтересовалась Татьяна.

— Да обыкновенно. Багажник, лес, веревка. На крайняк — газовая горелка… Лето какое! А мы ни разу в лес не съездили… Ой, извини… Шутка — отстой. Сейчас запишешь видео. Примерный текст я накидал. Они сто пудов выйдут на тебя. А мы будем рядом. Дальше по ситуации.

Храбрый Степа насторожился.

— А… Ситуация… не выйдет из-под контроля? Сам говоришь — папаша не лошок.

Татьяна поддержала.

— Кстати, да. Как это будет выглядеть? Не все же время вы за мной ходить будете?

— Разумеется, — успокоил стратег, — только в специально назначенное время. В остальное же сиди дома и никому не открывай. Будут звонить на мобильник — записывай.

— Убить человека можно с любой охраной, — не успокаивался будущий великий писатель.

— Согласен, совсем без риска нельзя. Но если знаешь, что рискуешь не просто так…

Последняя фраза была произнесена Мотей с нарочитым грубоватым пафосом. Татьяна посмотрела ему в глаза и неожиданно спросила.

— А тебе… Было страшно? Там, с гранатой?

— Если честно… Я просто споткнулся. Давай, вот текст, — он протянул ей лист, — и побольше агрессии.

За камеру встал Степан, знакомый с азами операторского искусства. Татьяна села на место брата. «Мотор. Начали!»

— Итак, мы бросили клич среди автомобилистов, проезжавших в тот день через переход, где был сбит мужчина. Номера их машин попали на камеры наблюдения, и не исключено, что кто-то записал произошедшее на видеорегистратор. И нам повезло! Есть результат! И я с удовольствием передам запись в следственные органы. Слышишь, Красавин? Ты думал, все кончилось? Нет, не кончилось! Вспомни, с кем ты ехал в тот день? Разминай булки, урод!

«Стоп, снято!»

Матвей не высасывал текст из пальца. Провел предварительную работу. Навестил фитнес-клуб, пообщался со знакомым тренером, залетевшим как-то по пьяни в участок, да еще со стероидами на кармане. Бердяев, сидевший тогда на разборе, прикинул, что лучше иметь своего человека во вражеской среде, чем сомнительную палку. Тем более что стероиды изъяли с нарушениями и вряд ли бы дело дошло до суда. Тренер вернулся на работу даже без протокола за нахождение в нетрезвом виде, оскорблявшем человеческое достоинство. И вот теперь с благодарностью откликнулся за зов. Прошептал, что Красавин действительно приезжал в клуб, но не заниматься, а за телкой. Кто она — тренер не знал, раньше в клубе ее не видел. Пообещал разведать, хотя это и опасно. Хозяин предупредил весь персонал, чтобы заткнулись и выдали властям только угодную Красавину информацию. Можно было, конечно, заказать биллинг и деваху вычислить, но Матвей прикинул, что для записи видео вполне хватит и этого.

Теперь оставалось ждать и верить. Операцию назначили на следующий вечер, видео должно повисеть в Сети хотя бы сутки, чтобы слухи о нем долетели до ушек Красавина-младшего или его приятелей. До этого времени Татьяна будет скучать дома, не выходя даже на лестничную площадку. И не открывать двери курьерам, сантехникам и прочим личностям, перепутавшим адрес.

Матвей же вернулся в отдел, потому как работу по раскрытию преступлений на вверенной территории никто не отменял.

А работки, как по заказу, прибавилось. Те же самые упыри, что осквернили церковь, теперь поглумились над стеной дома. Причем в третий раз за месяц. Мало того что изрисовали стену сатанинскими пентаграммами, так еще и натюрморт соорудили — кости, перья и голова голубиная.

— А в прошлый раз кошачью подкинули, — злобно напомнил толстощекий мастер ТЖХ, отвечающий за данную территорию, — сволочи безбожные… Чтоб им в аду гореть! Это ж всю стену закрашивать придется! Они и церковь испоганили! Слышали, наверно.

Матвей, конечно, слышал. На заявлении еще чернила не высохли. И если раньше можно было не рвать жилы, чтобы найти демонов, то теперь придется. Иначе Лопырев напомнит. Скорей бы сентябрь. Там выборы, там свобода.

Утром следующего дня ждала очередная костяшка жизненного домино по имени Эльвира. И снова она плакала. Значит, вопрос с уголовным делом не рассосался. Да и с чего ему рассосаться?

Невинная бедняжка, поправив невинно высунувшуюся бретельку бюстгальтера, поведала, что подлый следователь Панфилов намекнул на харассмент.

— Что, открытым текстом?

— Закрытым! Ну, мол, хорошо бы посидеть в домашней обстановке. Блин, у него! Сволочь! Сука! Пидор!

Какая притягательная интонация. Слушал бы и слушал!

— Какой же это харассмент? Харассмент — это когда не посидеть, а полежать.

— Мотя! Я серьезно! Что делать?! — Эльвира посмотрела на Бердяева так, будто сама предлагала харассмент.

— Ты отказалась?

— Пока нет.

— Так какие проблемы? Поговори со Стасом. Вдруг не против? Заодно увидишь, любит он тебя по-настоящему или прикидывается, — без тени иронии предложил Матвей.

— Ты дурак?!

— Подумаешь, всего один харассмент. Вообще ни о чем. Ради мужа-то…

Секретарша вскочила со стула, заламывая руки.

— Пошел ты! То есть тебе пофиг, что я трахнусь с каким-то уродом!

— Тихо, тихо, — успокоил любовник, — конечно, не пофиг. Ладно… Скажи Панфилову, что согласна. А дальше прикинем.

Вообще-то прикидывалось не очень. Настучать на Панфилова в УСБ? Пустое. Просто поговорить с ним? Так он заявит,