— И все-таки поговори со Стасом.

В дверях Эльвира столкнулась с шефом. Тот, как человек интеллигентный, как настоящий офицер, сначала дождался, когда она отойдет на безопасное расстояние от двери, и только потом гаркнул свое родное «Бля!», предвещавшее несколько приятных минут.

Так оно и оказалось. Майор положил на стол Матвея лист с текстом, прихлопнув его жилистой дланью.

— Допрыгались… Заключение по пентаграммам дьявольским прислали. Из исторического общества. Доктор наук подписал, не фраер ушастый! Не сатанисты это!

— А кто?

— Племена мексиканские! Их знаки! Рисовались перед человеческими жертвоприношениями! Сначала кошек, потом голубей, а в следующий раз людей! Понимаешь? Лопырев уже звонил. Через неделю мексиканцев этих не поймаем — нас самих в жертву принесут! Я участковых зарядил, и ты приступай. Материалов много на руках?

— Пять штук.

— Передай Гуляеву, пусть работает. Психов местных проверь. И склонных. Камеры уличные, регистраторы.

— Конечно. Уже.

— И второе… Ты зачем связался с Алмазовым?

— Это не я с ним, а он со мной. А что такого? С законом у него никаких проблем.

— Ты охренел?! Какой закон?! Это же упырь натуральный! Из девяностых! Кровь на зубах! Между прочим, тот склад с лекарствами… Говорят, тоже его бизнес. Так что посылай его подальше с такими предложениями! Тебя же, коснись чего, и подставит!

Прежде чем уйти, шеф достал из кармана гипсовый амулет на веревочке (made in China) и положил на заключение историков.

— Повесьте где-нибудь. От оборотней и упырей.

Ну логично. Все же двадцать первый век, а не средневековье дикое.

Ранним вечером того же дня ловцы на живца тайно, через чердак, проникли в подъезд Татьяны, а затем и в ее квартиру. Не исключено, что ее уже пасли люди Красавина. Пока ей никто не звонил и не навещал. Все как обычно. Правда пару раз были звонки из службы безопасности банка о попытке взлома аккаунта.

Героический Матвей в двух словах дал наставления. На общественном транспорте отправиться в центр, погулять по магазинам, посидеть в кафе, заказать крепкий алкоголь, но не пить, а только сделать вид, что набухалась. После кафе так же на общественном транспорте вернуться домой пьяной походкой.

— Скорей всего, в этот момент к тебе и подвалят. Завтра будет поздно.

— А если просто застрелят? — коварно предположил храбрый, но безденежный журналист.

— Они, конечно, ребята лихие, но не психи, — парировал опытный сыщик, протянув на всякий случай легкий бронежилет, взятый напрокат в дежурной части. — Если подвалят, постарайся вывести на разговор про брата. Мобильник держи в сумке, сумку не закрывай. Чтобы разговор записался.

— Выведу, — мрачно, но не очень уверенно пообещала потенциальная жертва.

Но от броника отказалась — на улице двадцать пять, люди в шортах гуляют.

— Ни за что не садись в машину, догнать не сможем. На нас не оглядывайся, даже если заметишь.

Степа снова внес смуту в инструкцию:

— Твоя рожа висит по всему городу. Вместе с Алмазовым. Могут узнать.

— Не узнают, — Мотя натянул бейсболку с большим козырьком и нацепил на нос темные очки. — Ну что, готовы? Тогда — комон, гайс…

Первая часть плана прошла успешно, но с парой небольших отклонений. Татьяна, надевшая по такому случаю самую короткую юбку и блузку с неслабым вырезом, доехала на автобусе до центра, погуляла по магазинам, посидела в баре, заказала вискаря. Но вопреки инструкции все-таки выпила. Граммов двести. С колой. Потом еще двести. Понять можно — ты на прицеле, поэтому страшно. А алкоголь частично снимает напряжение. Возможно, сказалось детдомовское прошлое, породившее склонность. Но факт есть факт. Хоть и печальный. Из бара она вышла совсем не летящей походкой. Хорошо без прилипалы.

Второе отклонение случилось у самого Моти. Его даже в бейсболке и очках узнавали бдительные горожане и просили сфоткаться на память. И ведь не откажешь — имидж. Мало того — все благодарили за гранату, женщины кричали: «Вау!», мужики — «Ты крутой, братан!» Правда, один пенсионер плюнул в лицо с криком: «Довели страну, либерасты! Сталина на вас нет!» Поэтому основная нагрузка по защите Татьяны легла на мистера Фейка, без конца поглощавшего соленые орешки. Но проку от него было мало: он в своем клоунском наряде — словно спартаковский фан на зенитовском секторе.

Татьяна села в автобус. Со второй попытки. Филерам пришлось последовать за ней — враги могли срисовать «Солярис», плетущийся сзади. Она упала на место кондуктора, филеры заняли место в хвосте.

На следующей остановке вошел подозрительный тип лет двадцати. Тощий, в большой футболке явно с чужого плеча и с плоским рюкзачком за сколиозной спиной. Писклявым голоском затянул знакомую песню.

— Уважаемые пассажиры, извините, что обращаюсь к вам за помощью. У меня больная мама и младшая сестра…

Добросердечная Татьяна полезла в сумочку, но продолжение просьбы оказалось не совсем традиционным.

— Пожалуйста, подпишитесь на мой канал в «Тик-токе». Вам это ничего не будет стоить, — парнишка продемонстрировал старенький смартфон с треснутым экраном.

Сидящая рядом с филерами бабуля шепотом переспросила у Степы.

— Что ему надо?

— Подписаться на «Тик-ток». Когда у него будет много подписчиков, ему будут платить за рекламу, — на пальцах объяснил репортер.

Бабуля несколько секунд соображала, потом на всякий случай переспросила:

— То есть денег не надо?

— Надо, но виртуальные.

Старушка, поняв, что ничего не поняла, пробормотала традиционную мантру про Сталина и либерастов.

Кто-то из пассажиров пошел просителю навстречу и подписался, поковырявшись в своих смартфонах. Кто-то осудил, крикнув: «Работать иди! На завод!» Мотя и Степа подписываться отказались — не потому, что черствые люди, но они на операции.

Больше занятных событий не случилось, на своей остановке Татьяна вывалилась из автобуса, успев схватиться за дорожный знак, чтобы не упасть. Очки слетели, но приземлились на газон, не разбившись. Вискарь сделал свое коричневое дело. «И здесь пиндосы, — сказал бы водитель-патриот Бориска, — от нашей водки такого бы не приключилось». Обогнув стойку с рекламном баннером, двинулась в сторону своего дома. И даже не заметила, что на баннере солнечно улыбающийся Мотя стоял в обнимку с кандидатом Алмазовым под надписью «За героями — будущее!».

Филеры поделились. Степа в обход должен обогнать пьяную жертву и ждать возле подъезда, а более опытный и менее приметный Мотя пойдет следом.

До подъезда примерно километр. Татьяна в силу объективных причин перемещалась не слишком шустро. Моте пришлось приложить титанические усилия, чтобы не догнать ее. Отпускать же более чем на пятьдесят метров чрезвычайно опасно.

Засада ждала за ближайшим поворотом, возле потрепанной трехэтажки. В образе двух молодых шалопаев, в культурно-исторических кругах носящих обидное имя «гопники». Все признаки