Подходим к дальнейшим событиям. Элинор Карлайл объявляет опродаже поместья, и некий майор по имени Сомервел покупает его. Элинорприезжает туда, чтобы разобраться в личных вещах тетки, ну и вообще, отдатьнужные распоряжения. Мэри Джерард, чей отец только что умер, тоже приехала тудаиз Лондона, чтобы освободить сторожку от их с отцом вещей. Итак, мы подошли кутру двадцать седьмого июля.

Элинор Карлайл остановилась в местной гостинице. На улицеона встретила бывшую экономку своей тетушки миссис Бишоп. Та вызвалась пойтивместе с ней в поместье, чтобы помочь ей разобрать вещи. Элинор отказалась,причем в довольно резкой форме. Потом она зашла в бакалейную лавку, купиларыбный паштет, при этом спросила, свежий ли он, и сказала, что рыбнымиконсервами часто травятся. Улавливаете? Совершенно невинное замечание, но потомоно, конечно же, истолковывается против нее! Она находилась в доме, а где-тооколо часа дня заглянула в сторожку, где Мэри Джерард вместе с районноймедсестрой Хопкинс, с этой любительницей совать нос в чужие дела, тожеразбирали вещи. Элинор сказала, что приготовила сандвичи, и пригласила их вдом. Они пошли вместе с ней, отведали сандвичей, а примерно через час менявызвали туда, к Мэри – она была без сознания. Я сделал все возможное, нобезрезультатно. Вскрытие показало, что незадолго до смерти в ее организм ввелибольшую дозу морфина, а полиция нашла клочок этикетки со словами «гидрохлоридморфи…» как раз в том месте, где Элинор готовила сандвичи.

– Что еще Мэри Джерард ела или пила?

– Они вместе с районной сестрой пили чай с сандвичами.Сестра его заваривала, а Мэри разливала в чашки. Тут едва ли что моглослучиться. Конечно, я понимаю, адвокат устроит свистопляску вокруг этихсандвичей, заявит: мол, ели сандвичи все трое, и просто невозможно, чтобыотравился только кто-то один. Говорят, такое уже было в деле Хирна, вы,разумеется, помните.

Пуаро кивнул:

– Но на самом деле все очень просто. Вы готовите несколькосандвичей. В одном из них яд. Вы протягиваете блюдо. В нашем цивилизованномобществе заранее известно, что человек, которому предложат блюдо с сандвичами,возьмет тот сандвич, который ближе к нему. Предполагаю, что Элинор Карлайлсначала протянула блюдо Мэри Джерард?

– Совершенно точно.

– Хотя в комнате находилась и сестра Хопкинс, женщина болеестаршая по возрасту?

– Да.

– Неприятная деталь.

– Но в действительности это не имеет значения. Не станете жевы соблюдать церемонии на пикнике.

– А кто готовил сандвичи?

– Элинор Карлайл.

– Был ли кто-нибудь еще в доме?

– Никого.

Пуаро покачал головой.

– Очень плохо. И девушка ничего не ела и не пила, кромесандвичей и чая?

– Ничего. Содержимое желудка при вскрытии ясно это показало.

– Итак, предполагается, что Элинор Карлайл надеялась, чтосмерть девушки припишут пищевому отравлению? – продолжал рассуждать Пуаро. – Нокак она собиралась объяснить тот факт, что из их компании отравился только одинчеловек?

– Иногда такое случается, – заметил Питер Лорд. – К тому жетам были две баночки с паштетом, которые внешне почти не отличались друг отдруга. Можно было бы предположить, что в одной баночке был доброкачественныйпаштет, а весь испорченный, по случайности, достался только Мэри.

– Согласно теории вероятности, – сказал Пуаро, – чистоматематически шансы у такого рода случайностей весьма невелики. Но тутвозникает другой вопрос: если мисс Карлайл хотела все представить как пищевоеотравление, тогда почему она не воспользовалась другим ядом? Ведь симптомыотравления морфином ни в коей мере не напоминают симптомы пищевого отравления.Тогда уж следовало воспользоваться атропином.[21]

Питер Лорд медленно проговорил:

– Да, совершенно верно. Но есть и еще кое-что. Эта проклятаяХопкинс клянется, что потеряла трубочку с морфином!

– Когда?

– Несколько недель назад, в ночь, когда умерла старая миссисУэлман. Она уверяет, что оставила свой чемоданчик в холле в ее доме иобнаружила пропажу трубочки на следующее утро. По-моему, чушь. Скорее всего,разбила эту трубочку у себя дома, а потом забыла об этом.

– И вспомнила только после смерти Мэри Джерард?

– По правде говоря, она упомянула об этой пропаже сразу же –в разговоре с другой сестрой, дежурившей у постели больной, – с явной неохотойответил Питер Лорд.

Эркюль Пуаро пытливо посмотрел на Питера Лорда.

– Мне кажется, mon cher, – мягко сказал он, – есть кое-чтоеще… то, о чем вы пока умолчали.

– Ну ладно, – согласился Питер Лорд, – лучше вам знать все.Испрошено разрешение на эксгумацию[22]. Старую миссис Уэлман собираютсяоткапывать.

– Ну и что?

– Вероятно, обнаружат то, что хотят найти, – морфин.

– Вы об этом знали?

Лицо Питера Лорда побелело под веснушками.

– Я это подозревал, – пробормотал он.

Эркюль Пуаро хлопнул ладонью по подлокотнику кресла.

– Mon Dieu![23] – воскликнул он. – Я не понимаю вас. Так вызнали, что она убита?

– Всемогущий Господь! – крикнул Питер Лорд. – Да нет же! Мнеи в голову не приходило такое. Я думал, что она приняла его сама.

Пуаро откинулся на спинку кресла.

– Ага! Значит, вы подозревали, что…

– Разумеется! Она заговаривала со мной об этом. Не разпросила меня «прикончить» ее. Ей было невыносимо чувствовать себя беспомощной.Еще бы! Эта унизительная зависимость… когда она прикована к постели и за нейухаживают, как за младенцем. К тому же она была очень решительная женщина.

Меня удивила ее смерть, – помолчав, продолжал он. – Я думал,она еще поживет. Я удалил сестру из спальни и провел самое тщательноеобследование. Конечно, без вскрытия невозможно говорить о чем-либо суверенностью. Да и вообще, какой в этом был смысл? Если она решила свести счетыс жизнью, то стоило ли поднимать вокруг этого шумиху? Лучше подписатьсвидетельство о смерти, чтобы человек мог покоиться с миром в своей могиле. Ктому же я мог и ошибиться. Возможно, я напрасно умолчал о своих подозрениях. Номне в тот момент и в голову не приходило, что старую леди могли убить. Я думал,что она сама приняла такое решение.