– Но ведь она была парализована… беспомощна… с ней толькочто случился второй удар…

– Понятно. Но я предполагал, что, раздобыв каким-то образомморфин, она держала его у себя под рукой.

– Но в таком случае она должна была бы запастись морфином дотого, как ее сразил второй удар, а сестра обнаружила пропажу только послевторого удара.

– Хопкинс могла хватиться лекарства в то утро, хотя на самомделе оно пропало на пару дней раньше, просто она этого сразу не заметила.

– А каким образом могла старая леди получить морфин?

– Не знаю. Может, подкупила кого-нибудь из слуг. Если так,то этот слуга никогда не признается.

– Вы не думаете, что она могла подкупить одну из сестер?

Лорд покачал головой.

– Ни в коем случае! Они строжайшим образом соблюдаютпрофессиональную этику и ни за что не рискнули бы на такое пойти. Они же знают,чем это грозит.

– Пожалуй, так, – произнес Пуаро и задумчиво добавил: –Похоже, придется вернуться к нашим исходным позициям. Кто, скорее всего, могвзять трубочку с морфином? Элинор Карлайл. Мы можем предположить, что онахотела гарантировать себе получение всего наследства. Или – если будем болеевеликодушными – объяснить ее поступок чувством жалости, что она отдала морфинсамой тете, поскольку та часто ее просила об этом. Мэри Джерард видит, какЭлинор достает морфин из саквояжа. И таким образом, мы возвращаемся к злополучнымсандвичам, пустому дому и опять-таки к Элинор Карлайл, но на этот раз у неедругой мотив – она спасается от виселицы!

– Но это все чистейшей воды фантазии! – воскликнул ПитерЛорд. – Говорю вам: не такой она человек! Деньги ничего не значат для нее, да идля Родерика Уэлмана тоже. Я не раз слышал, как они говорили об этом.

– Вы это слышали? Весьма интересно. К такого рода заявлениямя всегда отношусь весьма скептически.

– Черт возьми, Пуаро! – возмутился Питер Лорд. – Вы так всепереворачиваете вверх дном, что мы опять возвращаемся к мисс Элинор.

– Это не я переворачиваю факты, они переворачиваются сами посебе. Это как стрелка на ярмарочной рулетке. Она вращается по кругу, а когдаостанавливается, указывает все время на одно имя: Элинор Карлайл.

– Нет! – возмутился Питер Лорд.

Печально покачав головой, Эркюль Пуаро проговорил:

– Есть ли у Элинор Карлайл какие-либо родственники? Сестры,братья? Отец или мать?

– Никого. Она сирота… одна на всем белом свете…

– Звучит очень трогательно. Балмер, я думаю, постараетсяхорошенько обыграть этот факт. Ну и кто же тогда унаследует ее деньги, если онаумрет?

– Не знаю. Как-то не думал.

– О таких вещах всегда следует думать, – укоризненно сказалПуаро. – Написала ли она, например, завещание?

Питер Лорд вспыхнул, потом неуверенно сказал:

– Я… я не знаю.

Эркюль Пуаро поднял глаза к потолку, соединив кончикипальцев:

– Было бы очень хорошо, если бы вы рассказали мне все.

– Рассказать вам… о чем?

– Обо всем, что держите в своей голове… как бы это нидискредитировало Элинор Карлайл.

– Но откуда вы знаете, что я…

– Да-да, я знаю. Есть нечто… какой-то эпизод, который выпытаетесь скрыть. Но лучше бы вам выложить все без утайки. Иначе я могу вообразитьнечто более худшее, чем то, что произошло в действительности!

– Да нет, это сущий пустяк…

– Ну что ж, пусть даже и пустяк. Но я хотел бы услышать, вчем он заключается.

Питер Лорд неохотно рассказал о том, как Элинор заглянула вокно к сестре Хопкинс и расхохоталась. Пуаро задумчиво проговорил:

– Итак, она сказала: «Так ты составляешь завещание, Мэри?Это смешно, это очень смешно». И вам стало ясно, что было у нее на уме…Возможно, она подумала, что Мэри Джерард недолго осталось жить…

– Это мои предположения. Но я ничего не знаю, – сказал ПитерЛорд.

– Нет, это не просто предположения… – заметил Пуаро.

Эркюль Пуаро сидел в коттедже сестры Хопкинс.

Его сюда привел доктор Лорд, представил хозяйке и, повинуясьвзгляду Пуаро, оставил их наедине.

Сестра Хопкинс, поначалу поглядывавшая с недоверием – ведьиностранец! – быстро стала оттаивать.

С несколько мрачным удовольствием она изрекла:

– Да, ужасный случай. Страшнее и не припомню. Мэри былатакой красавицей! Могла бы в кино сниматься! А уж какая скромная, спокойная,совсем не задавалась, хотя могла бы – ведь ей оказывали такое внимание!

– Вы имеете в виду внимание, которое ей уделяла миссис Уэлман?

– Да-да. Старая леди была ужасно привязана к ней, правда,необыкновенно привязана.

– Странно, не так ли? – пробормотал Пуаро.

– Как сказать. Может, совсем и не странно. Я имею в виду… –Сестра Хопкинс закусила губу и почему-то смутилась. – Я имею в виду, Мэри оченьрасполагала к себе людей: милый, нежный голос, приятные манеры. Старики вообщелюбят видеть рядом с собой молодые лица.

– Мисс Карлайл ведь навещала время от времени свою тетю? –поинтересовался Пуаро.

– Мисс Карлайл приезжала, когда ей было удобно, – резкоответила сестра Хопкинс.

– Вы не любите мисс Карлайл, – тихо проговорил Пуаро.

– Еще не хватало! – взорвалась сестра Хопкинс. –Отравительница! Бессердечная отравительница!

– О, я вижу, вы уже сделали свои выводы.

– О чем это вы? Какие я сделала выводы? – насторожиласьХопкинс.

– А вы уверены, что это именно она дала Мэри Джерард морфин?

– А кто же еще? Уж не считаете ли вы, что это сделала я?

– Ни в коем случае. Но ведь и вина мисс Карлайл еще недоказана.

– Да точно она, не сомневайтесь, – с холодной уверенностьювозразила сестра Хопкинс. – Это было написано на ее лице. Она вообще как-тостранно себя вела. Увела меня наверх в свою комнату и долго морочила головувсякими разговорами – явно старалась потянуть время. А потом, когда я увидела,что Мэри почти уж и не дышит, я сразу ей в лицо посмотрела и все поняла!