– Как, по-вашему, она раздобыла морфин? – спросил Пуаро.

– Не имею никакого представления. Но я же говорю: она былаженщиной умной и мужественной. Ей было не занимать изобретательности.

– Не могла ли она получить морфин от сестры?

– Ни в коем случае! Вы не знаете медсестер!

– А от кого-нибудь из родных?

– Не исключено. Она могла сыграть на их чувствах.

– Вы сказали, что миссис Уэлман умерла, не оставивзавещания. А если бы она прожила дольше, она бы его написала?

Питер Лорд вдруг усмехнулся.

– Вы с дьявольской точностью нащупываете самую суть! Да, онасобиралась сделать завещание и очень волновалась по этому поводу. Она не могларазборчиво говорить, но сумела ясно выразить свое желание. Элинор Карлайлдолжна была в то утро первым делом позвонить по телефону поверенному своейтети.

– Значит, Элинор Карлайл знала, что ее тетя хочет сделатьзавещание? А если бы она умерла без завещания, то все наследство переходило кЭлинор Карлайл?

– Она этого не знала, – поспешно заверил его Питер Лорд. –Она понятия не имела, что ее тетя так и не составила завещания.

– Это, друг мой, она так говорит. Она могла знать.

– Послушайте, Пуаро, вы что – свидетель обвинения?

– Сейчас – да. Мне нужно знать все слабые стороны защиты.Могла ли Элинор Карлайл взять морфин из чемоданчика?

– Да. Но с таким же успехом это мог сделать и кто-нибудьдругой. Например, Родерик Уэлман. Сестра О’Брайен. Слуги, наконец.

– Или доктор Лорд?

Питер Лорд широко раскрыл глаза.

– Вполне… Но чего ради?

– Ну, скажем, из милосердия.

– Тут уж ничего не поделаешь! – покачал головой Питер Лорд.– Вам придется мне верить!

Эркюль Пуаро снова откинулся на спинку кресла.

– Давайте рассмотрим такой вариант: допустим, Элинор Карлайлвзяла морфин из этого саквояжа и дала своей тетушке. В доме кто-нибудь знал опропаже морфина?

– Кроме двух медсестер – никто.

– Как, по вашему мнению, будет действовать прокурор? –спросил Пуаро.

– Вы имеете в виду, в случае, если в теле миссис Уэлманобнаружат морфин?

– Да.

Питер Лорд мрачно проговорил:

– Даже если с нее снимут обвинение в убийстве Мэри Джерард,она будет вновь арестована – теперь уже по подозрению в убийстве тети.

– Но мотивы разные: в случае с миссис Уэлман мотивом была бывыгода, а в случае с Мэри Джерард – ревность, – задумчиво сказал Пуаро.

– Верно.

– Какую линию предполагает избрать защита? – продолжалПуаро.

– Балмер собирается сделать упор на отсутствие мотива. Онбудет развивать версию, что помолвка Элинор с Родериком была чисто семейнымделом, затеянным исключительно для того, чтобы угодить миссис Уэлман, и кактолько тетя умерла, Элинор ее расторгла по собственному желанию. Родерик Уэлмандаст показания в пользу этой версии. И, по-моему, он почти верит в нее!

– Верит в то, что Элинор не испытывала к нему большой любви?

– Да.

– В таком случае, – заметил Пуаро, – у нее не было причиныубивать Мэри Джерард.

– Совершенно точно.

– Но тогда кто же убил Мэри Джерард?

– Вот именно.

– C’est difficile, – покачал головой Пуаро.

– В том-то вся и штука! – с яростью воскликнул Питер Лорд. –Если не она, то кто? Взять хотя бы чай, но его пили и Мэри, и сестра Хопкинс.Защита постарается представить дело так, что Мэри Джерард приняла морфин сама,когда две другие женщины вышли из комнаты, то есть, по сути дела, совершиласамоубийство.

– Но какая у нее могла быть для этого причина?

– Абсолютно никакой.

– Может, у нее была склонность к самоубийству?

– Нет.

– Что же она собой представляла, эта Мэри Джерард?

Питер Лорд задумался.

– Она была… милый ребенок. Да, это самое подходящееопределение – милое дитя.

Вздохнув, Пуаро пробормотал:

– Выходит, этот Родерик Уэлман влюбился в нее, потому чтоона была милым ребенком?

– Понимаю, что вы имеете в виду, – улыбнулся Питер Лорд. –Да, она действительно была очень хороша собой.

– А что испытывали вы? У вас не было к ней никакого чувства?

Питер Лорд удивленно уставился на него.

– Господи, да нет же!

После некоторого размышления Пуаро спросил:

– Родерик Уэлман утверждает, что между ним и Элинор Карлайлсуществует некоторая симпатия, но ничего серьезного. Это соответствует,по-вашему, действительности?

– Откуда мне это знать, черт побери!

Пуаро покачал головой.

– В начале нашего разговора, войдя в эту комнату, вызаявили, что у Элинор Карлайл плохой вкус, ибо она влюбилась в длинноносогонадутого осла. Я полагаю, что этими словами вы описали Родерика Уэлмана. Такчто, согласно вашему собственному утверждению, она его любит.

В отчаянии Питер Лорд воскликнул:

– Да, черт возьми, она любит его! Любит до безумия!

– Значит, мотив был… – проговорил Пуаро.

Питер Лорд резко повернулся к нему, лицо его полыхалогневом.

– Ну и что? Да, она могла совершить преступление! Меня этоне волнует, пусть это даже правда!

– Вот оно что! – бросил Пуаро.

– Но я не хочу, чтобы ее повесили! Вам ясно? Она могла бытьдоведена до отчаяния. Любовь может довести до крайней точки, она может сломатьчеловека. Она может превратить ничтожество в отличного парня и, наоборот,достойного, сильного человека сделать подонком. Допустим, она совершилапреступление. Но неужели у вас нет ни капли жалости?

– Я не одобряю убийства, – произнес Пуаро.

Питер Лорд пристально посмотрел на него, отвел взгляд, сновапосмотрел и вдруг расхохотался.