— Когда ты долго молчишь, я начинаю пугаться, —пошутил Дронго, усаживаясь напротив, — значит у тебя совсем плохиеновости. Или не очень плохие? Давай по порядку.

— В Москве проверили телефоны из записной книжкиГустафсона, — спокойно начал Вейдеманис, — в основном это телефоныего знакомых, но один номер в Мюнхене заинтересовал ФСБ. Это контора по наймунаемников. Полулегальная, но номер телефона принадлежит именно этой конторе.Сейчас в Москве проверяют возможные связи Густафсона с этой организацией.

— Будем считать, что это хорошая новость, — кивнулДронго. — А какая плохая?

— Джеймс Планнинг попросил визу в Россию. Официальнопопросил — через российское посольство в Лондоне.

— И что думают в Москве?

— Не знаю. Но, похоже, они не хотят впускать его вМоскву. Это достаточно опасно.

— И этим распишутся в своем бессилии. Планнинг —опытный разведчик, и если ему очень нужно, он все равно попадет в Москву, пустьи под другим именем. Но если он попросил визу официально и на свое имя этосовсем другое дело. И какую цель приезда он указал?

— Знакомство с рукописями в музее Пушкина, —бесстрастно ответил Вейдеманис.

— Не смешно, — прокомментировал Дронго, — попрограмме там должны побывать все участники литературной группы.

— Да. Похоже, он так необычно шутит.

— Черт побери, я думал, что писатели — самыймиролюбивый народ. А оказалось, что здесь кипят дикие страсти. В следующий разпопрошусь в группу пенсионеров-инвалидов.

— Тебе еще нужно доехать до Москвы, — напомнилВейдеманис, — и остаться живым. Идеальный вариант, если при этом ты ещеузнаешь, кто именно убил Густафсона и почему.

— Меня всегда ставят в тупик нелогичныепреступления, — признался Дронго, — я размышлял над этим всю ночь.Если Густафсона нужно было убрать, почему это сделали в отеле? Почему убийцатак рисковал, понимая, что все будут подозревать одного из сорока людей,находившихся в отеле в эту ночь? Что могло заставить его пойти на такойнеобдуманный шаг?

— Ты должен вычислить убийцу, — упрямо повторилВейдеманис.

— Знаю, — отмахнулся Дронго, — но я долженпонять мотивы убийства, иначе не смогу вычислить убийцу. Ведь абсолютно ясно,что Густафсон был знаком с убийцей, иначе бы просто так не впустил его в номер.Я понимаю, что Густафсон оказался отработанным материалом и явно раздражалубийцу, но почему тот решился на такой нелогичный поступок? Зачем нужно былоубивать именно в отеле, рядом с моим номером?

— У тебя есть версия? — поинтересовалсяВейдеманис.

— К сожалению, да. И для меня не очень приятная. Убийцахотел не просто избавиться от компрометировавшего себя Пьера Густафсона. Убийцасобирался избавиться сразу от двоих опасных людей.

— От двоих? — не понял Эдгар. — Кого тыимеешь в виду?

— Себя, — ответил Дронго, — убийца не простозастрелил Густафсона. Когда я вошел в комнату, кровь еще впитывалась впростыню. Значит, Густафсона застрелили буквально перед моим приходом. Окно вкомнате было открыто и штора была отодвинута. Было похоже, что сам Густафсонлибо его убийца сидели на подоконнике в ожидании какого-то сигнала. Я думаю,что сигналом было мое появление с Моникой Эклер. Убийца, увидев, что мыподъехали к отелю, сразу достал пистолет и выстрелил в Густафсона. Причем такторопился, что не дождался, пока тот снимет второй носок с ноги. Очевидно, онипили вдвоем, но убийца унес свой стакан, чтобы не оставлять его на столике.

— Почему ты так решил?

— Когда я вошел в комнату, у меня под ногами хрустнуликусочки льда. Убийца сидел у окна и ждал моего появления. Затем выстрелил вГустафсона, быстро допил свой виски, а так как очень торопился, то выплеснулостатки льда на ковер. Затем убийца оставил дверь открытой, чтобы я мог этоувидеть. Пройти мимо этой двери я не мог. Убийца намеренно оставил в бумажникевсе деньги и кредитные карточки Густафсона. Расчет был на то, что полиция сразупоймет, что это не обычный грабеж. На кого в таком случае падало главноеобвинение? На человека, который утром поспорил с Густафсоном, а затем нашел егоубитым. Меня бы, конечно, не арестовали, но заставили бы остаться в Мадриде нанесколько недель, на время следствия. Очевидно, это и нужно было убийце.

— А ты, забрав деньги и кредитные карточки, имитировалобычный грабеж, — прокомментировал Вейдеманис. — Неужели ты сразу всепонял?

— Конечно, не сразу. Но когда увидел деньги, тодогадался, что их нельзя оставлять. Иначе полиция задержит многих участниковнашей поездки. Ведь в таком случае подозрение падало не на грабителей, которыеуже успели к этому времени отличиться с ноутбуком словака, а на кого-тодругого. Вот и выходит, что мы имеем дело не просто с убийцей. Мы имеем дело синтеллектуалом, который просчитал преступление по секундам, сделав все, чтобыубрать ненужный «балласт» и заодно скомпрометировать меня.

— Значит, он точно знает, кто ты такой, — вдругпроизнес Эдгар.

Дронго невольно вздрогнул. Потом отвернулся и довольно долгомолчал. Секунд двадцать. И наконец сказал:

— В таком случае убийца должен иметь личные мотивы,чтобы так сильно меня ненавидеть. Ничем другим я этого объяснить не могу. Илион должен сильно опасаться, что я могу ему помешать.

— А Планнинг тебя не интересует? — поинтересовалсяЭдгар.

— В данном контексте нет. Он вряд ли стал быдействовать так топорно-грубо. Это не его стиль. Его появление здесь следовалоожидать. После того как в Лондоне сразу два журналиста не смогли отправиться вэту поездку, следовало предположить здесь появление представителя английскойразведки. Это как раз совпадает с моими заключениями.

— Что ты думаешь делать?

— Поеду к Яцеку Пацохе. Мне кажется, он единственныйразумный человек в этой компании. Мне нужно с ним посоветоваться. Кстати, вБордо он предлагал мне свою помощь.

— И ты веришь, что этот поляк будет тебе помогать?

— У тебя прибалтийский шовинизм, — рассмеялсяДронго, — обычно литовцы не очень доверяют полякам. Один из пожилых литовцеврассказывал мне, что там еще помнят, что Вильнюс входил до войны в составПольши. И соответственно настороженно относятся к полякам. Но ты же латыш. Илиу тебя такой же комплекс?

— Он представитель другой разведки, — напомнилВейдеманис. — Ты знаешь, какие сейчас у Москвы отношения с Варшавой. Он нестанет, тебе помогать. Поляки ненавидят всех, кто приезжает с Востока.

— В таком случае я приехал скорее с юга, — пошутилДронго. — Дело не в том, что он меня так сильно любит. Его прислали сюдаофициальным представителем, который обязан проследить, чтобы все прошлонормально. Очевидно, в Варшаве тоже предполагали возможные эксцессы. Вообщетам, где писатели, всегда очень напряженно. И все писатели были немногошпионами.