преступник, а кто котик. В общем, меня посадили на полгода за нападение на гражданина Сити. По упрощенной процедуре. Это когда утром тебя привозят в полицию с каким-то типовым делом, и к вечеру ты уже в тюрьме.

— А как же адвокат, сбор улик и все такое?

— Это у вас. В Гетто не то что адвоката — судьи нет на таких делах. Только оператор.

— Разве это законно?

Голос девчонки просто звенел от возмущения.

— Слушай, это Гетто. По каждому делу суды собирать — жизни не хватит. Если бы я их убила — тогда бы да. А так есть типовые правонарушения — воровство, наркота, нападение с оружием или без, угон машины… И есть типовые смягчающие обстоятельства — дети там несовершеннолетние, или ты сам несовершеннолетний, или ты несовершеннолетний и с детьми, я не знаю… В общем, оператор галочки в этой своей программе ставит, система определяет, на сколько посадить и рекомендации по особым условиям. Все, дело закрыто, следующий. Повезло еще, что пистолет был парализатором и что я не успела выстрелить.

Машина медленно ехала сквозь бурю. Я глянула в окно — мы были уже у торфяных болот, недолго осталось.

— И ты… когда вышла из тюрьмы… не пыталась пойти туда и найти его?

— На мне следилка, — ответила я. Между лопаток тут же зачесалось от ощущения «особого условия». — Полицейский трекер. Это как следящий браслет у детей, только он постоянно активен. И снять его не получится. Я даже до Вессема дойти не успею, меня тут же вернут в тюрьму.

— А Нико? — спросила Илена.

Я непонимающе уставилась на нее.

— Я слышала, как вы разговаривали. Он же твой друг, разве нет? Он не искал?

Отлично, теперь еще и это.

— Нико не человек, — вздохнула я. — Уже нет. Он был… моим другом, да. Ужасно умным. Он написал что-то вроде приложения для моего комма. Это вроде как виртуальный Нико. С ним можно поговорить, попросить его что-то сделать. Вот и… Я с ним разговариваю. Почти как с настоящим.

— От чего он умер? — тихо спросила Илена.

— От чего умирают флойтовые наркоманы?

— Полиорганная недостаточность?

Я кивнула, сделав сложносочиненное лицо. Какая недостаточность?!

— Но, если он был таким умным… зачем?

Вот и я все время задавала себе этот вопрос. Зачем, Нико?

— Так вышло, — буркнула я и отвернулась, глядя на желто-серую муть за окном.

Я уже жалела, что разболталась. Расслабилась, размякла, доверилась девчонке из Сити, которую первый раз в жизни вижу. Посмотри, я такая несчастная, у меня брат умер, а мой лучший друг — приложение для комма… Тьфу.

— Прости меня, — сказала вдруг Илена после паузы.

Я уставилась на нее.

— За что это?

Она не ответила. Машина остановилась, мы прибыли на место.

— Если я могу для тебя что-то сделать… Как-то помочь…

— Помоги лучше Марко, — ответила я резко. Ненавижу, когда меня жалеют. Стоит начать — увязнешь в этой жалости, и все, останется только лечь и умереть. А Коди бы этого не хотел. И Нико тоже. — Если он еще раз отколет что-нибудь, я его точно убью.

Я вышла из машины, хлопнув дверью посильнее, и ушла, не оборачиваясь.

Той ночью я снова проснулась от кошмара. Он часто снился мне первые недели в тюрьме. Я стою среди руин Вессема, под ногами рассохшаяся, потрескавшаяся земля. Я не могу понять, как попала сюда, но знаю, что меня привело сюда что-то очень важное. Я делаю шаг вперед и вдруг вижу Коди. И понимаю, что именно поэтому я здесь — я должна найти Коди, потому что без меня он не сможет вернуться домой. Я должна сама привести его. Я же его проводник. Он стоит на другом конце улицы и что-то говорит мне. Я вижу его руки, но не понимаю ни слова. Я иду к нему, но сам воздух сопротивляется, я словно иду под водой, и Коди не становится ближе ни на шаг. «Коди!» — кричу я, но воздух не пропускает мой голос. Я иду быстрее, но Коди все так же далеко. «Коди, я уже здесь!» — хочу я сказать, но не произношу ни слова. Почему я не могу ничего сказать? Почему я не понимаю Коди? Как я могу его не понимать?! Коди опускает руки и смотрит на меня. Смотрит, смотрит… А потом его губы шевелятся, и я читаю по ним: «Беги!» И я разворачиваюсь и бегу. «Нет!» — хочется мне закричать, но ни тело, ни голос меня не слушаются. Я должна остановиться, должна вернуться за Коди, но я все бегу и бегу, пока не просыпаюсь с криком.

Я знала, что этот кошмар теперь со мной навсегда. Не важно, зачем Марко сделал то, что сделал. Важно другое — почему, когда Коди сказал бежать, я действительно побежала. Как я могла просто послушать его и побежать? Как я могла его там бросить?

Глава 7

Через три дня снова тряхнуло. Мы с Эме делали задания для заочной школы. Нужно было сдать тест по истории, и мы общими усилиями пытались подобрать ответы про Гражданскую войну. Мы уже разделались с серией вопросов про предпосылки войны («Знаю я эти предпосылки, — ворчала Эме, — захватить власть к хренам собачьим, вот и все предпосылки»), про политическую нестабильность, про основные силы конфликта — Альянс Свободы во главе с Фениксом Фогараши и правительство Станислава Галаша, оно же Партия Возрождения Нации («Вырождения нации», — бурчала Эме), и теперь страдали над ходом военных действий.

— Значит, так, — читала Эме, лежа на полу и выпуская почти ровные колечки дыма. — «Стальной гром» — это: а — операция войск Галаша против Альянса Свободы, б — карательная операция против повстанцев во время захвата Драве, в — серия стратегических воздушных перевозок оружия, г — операция по эвакуации гражданского населения после Сражения Измененных.

— О, это я знаю, — обрадовалась я. — Это когда возрожденцы облажались в Гродиче. Они тогда взяли в заложники весь город и угрожали взорвать его, потому что там была база Альянса, а Альянс обвинил их в поддержке международного терроризма. Тогда они развернули военную операцию, но разнесли только собственный аэродром. Правда, наши тогда так обрадовались, что двинулись в наступление, и случилась вся эта фигня при Караге. В общем, в итоге вышло не очень.

Я потянулась за коробкой с едой. На ужин у нас была русская лапша — makarony. Название как у пирожного, а вкус — как у пирожного, которое уже кто-то ел. Но криль с водорослями