Она замахала руками, привлекая внимание погружённого в код Тимыча.

— А? — очнулся он и снял с головы наушники. — Ты что-то говорила?

— Да, смотри, я тут нашла спящую бабочку и хочу до весны спрятать ее в алоэ. Так что ты осторожно цветок поливай, ладно?

— Ладно, — послушно кивнул Тимыч. — От меня ещё что-то нужно?

— В принципе, нет.

Наушники вернулись на прежнее место, а их владелец снова выпал в астрал. Ольга же переключилась на следующий пункт в плане спасения насекомого: — Вась, ты не знаешь, как её можно взять, чтобы не повредить?

— Только не руками, — предупредил Щёлок. — Бабочки — создания хрупкие. Чуть пережмёшь, и всё, каюк.

— Тогда, может, подцепить её на краешек листа?

Ольга выдвинула лоток принтера, а я вернул фокус внимания на монитор. Что же не так с этим багом?

«Бабочки — создания хрупкие».

Я против воли отвлекся и бросил взгляд в сторону Тимыча. Сидит себе, кодит и всё с ним, вроде бы, в порядке. Подумаешь, меня видеть перестал — зато обстановка в коллективе нормальная.

«Дохлая лимонница».

Так, стоп. Работа. Access violation.

— Ё! Это же элементарно! — я хлопнул себя по лбу и резво затарабанил по клавиатуре.

В пятницу «Патриот» отказался заводиться. Я подёргал стартёр, глубокомысленно посмотрел под капот и вызвал такси. Похоже, в этот уикенд секс у меня будет исключительно с автомобилем.

Тем не менее, конец недели подразумевал более весёлое занятие на вечер, чем тусовка в гараже у знакомого механика или валяние дома с ноутбуком на пузе. Жаль, что договариваться с Линой не имело смысла — в этом случае я бы провёл выходные приятно, но к понедельнику по-прежнему был без машины. Пожалуй, стоило поискать себе собутыльника и собеседника для похода в бар. Пока по экрану монитора бежали информационные строчки о прохождении программой регрессионного теста, я лениво перебирал в уме имена из телефонной книжки. Да, пара-тройка человек найдётся. Тест прошёл без ошибок, так что я со спокойной совестью взял смартфон и сигареты и отправился в курилку обзванивать приятелей.

У всех оказались свои планы.

— За-ши-бись, — резюмировал я. Мне что теперь, Васю приглашать? Или переквалифицироваться в одинокого алкоголика?

В курилку вошёл Тимыч. Собственно, ничего ужасного: за последние недели мы не единожды пересекались вне кабинета. Он ко мне не лез, я к нему тем более — этакий прохладный нейтралитет, как с лелеющим на меня клык юношей Виталием. А тут будто чёрт на ухо нашептал.

— Тимыч, ты после работы сильно занят? — у меня возникло то самое ощущение, какое бывает, когда пробуешь сковырнуть подсохшую кровь с разбитой коленки. Вроде бы понимаешь, что не надо, но руки так и чешутся.

— Нет.

— Как насчёт злоупотребить коньячком после работы?

Он обязан был отказаться.

— Хорошо.

Что ж, я сам захлопнул за собой эту ловушку.

За полгода совместных походов в бар я неплохо изучил манеру пития моего собутыльника. Он мог с лёгкостью обойтись половиной бокала на весь вечер, и, кажется, получал больше удовольствия вдыхая коньячный запах, а не употребляя внутрь его источник.

— «Реми Мартан»?

— Всё равно.

Я принципиально заказал «Абсолют» с закуской из кусочков поджаренного чёрного хлеба и солёных огурчиков.

— Ну, будем здоровы! — я отсалютовал коллеге хрустальной стопкой.

Тимыч выпил водку залпом. Что-то новенькое. Я продолжил эксперимент, разлив по второй. Аналогично, даже закусывать между дозами не стал.

«Дохлая лимонница».

Воспоминание было ни к селу ни к городу, но третью я наливать поостерёгся. Ещё придётся собутыльника до такси тащить, а тут с рукопожатием до сих пор себя пересиливаешь.

Только, если всё настолько печально, зачем я вообще с ним пью?

Потому что хочу выяснить, что случилось с Бабочкой. Раньше алкоголь легко выводил его наружу, значит, должен помочь и сейчас.

Я болтал какую-то чепуху — вот они, годы тренировок в умении забивать голову прекрасному полу — и внимательно наблюдал за Тимом. Мимо меня не проскользнул бы даже намёк на взгляд, но ставни окон души оставались запертыми наглухо. Неужели того, второго, и в самом деле больше нет? Но почему? Куда он мог пропасть? Вопроса «Был ли второй вообще?» я не задавал, полностью доверяя своим прошлым выводам. Три недели назад Бабочка существовал — и точка.

Жаль, нельзя взять Тимыча за грудки, встряхнуть, как кутёнка, и сурово спросить: «Слышь, ты, ты куда Бабочку дел?» И звучит по-гопнически, и не понятно, какая мне, в принципе, надобность в Бабочке. Словом, вечер пятницы — псу под хвост. Ни нормального разговора, ни нормального — во всех смыслах — собутыльника. Тьфу.

Разочарованный во всём на свете, я постарался как можно оперативнее свернуть барные посиделки. Ещё возможно было дождаться троллейбуса, но кусачий мороз быстро отбил охоту торчать на остановке. Пришлось поддержать рублём таксистскую братию, взамен получив от её представителя мелкую гадость. Таксёр отказался везти меня вглубь микрорайона: дорога плохо расчищена, колея, а у его «хундая» низкая посадка. В итоге, домой я снова шагал через родной пустырь.

Было холодно, но и звёздно как никогда. Я то и дело поднимал глаза к молочной реке, величественно пересекавшей небосвод. Искал знакомые фигуры созвездий и в кои-то веки нашёл даже Магелланово облако. Безбрежный, безмятежный океан космоса примирял с мелочными земными неурядицами и щедро дарил веру в непременно хорошее. В то, что лимонница спит, а не умерла. В то, что я, привыкший заботиться только о себе, не сломал Бабочку.

— Ну как, внучек? Надумал помогать?

Дедок с санками стоял ровно на том месте, где мы пересеклись в прошлый раз, причём я не был уверен, что видел его издалека.

— Надумал, дедуля. Только мне бы подсказку какую.

С рациональной точки зрения ситуация выглядела бредом чистейшей воды, но кто сказал, будто я — рациональный человек? Особенно если хрустальный воздух буквально звенит от предчувствия настоящего Приключения.

— Будет тебе подсказка. Во-первых, на-ко вот, — дед порылся в кармане ватника и протянул мне тёмный кругляшок монеты. — Чтоб было, чем за проезд расплатиться. А во-вторых, видишь дверку?

Он опять показывал на трансформаторную будку, и там действительно была дверь с предупреждающим желтым треугольником.

— Ты толкни посильнее, она и откроется, — посоветовал мой странный собеседник. — Дорога там одна — вниз по ступенькам, не заблудишься.

— А потом?

— Сам поймёшь. Нелегко будет, — дед пошамкал губами, — только