Третья фаза - сухопутная война; она включала в себя навигацию на местности и обучение владению оружием и взрывчаткой. Инструкторы грузили нас в автобусы, и мы отправлялись в горы на неделю, чтобы научиться ориентироваться на местности с помощью топографической карты и компаса. Ночью мы патрулировали и по очереди несли вахту, ночуя в лесу. Душа не было, поэтому через пять-шесть дней мы возвращались домой с сильным запахом.

Перед окончанием BUD/S студенты должны были отправиться в "Скалу". Три недели на острове Сан-Клементе, без выходных. Только взрывчатка, учения с боевой стрельбой, подводное разрушение и много физической подготовки. Проверка нашего снаряжения по прибытии на остров была обычной, поэтому я не решился взять с собой запас стероидов. На первую неделю у меня было достаточно энергии, но я знал, что на второй неделе наступит крах, и уровень тестостерона быстро снизится до уровня подросткового.

После осмотра мы должны были сделать двенадцать подтягиваний в мертвой хватке с тридцатью пятью фунтами снаряжения, чтобы не намокнуть и не испачкаться в песке до ужина. Мы поели, убрали снаряжение в казарму и отправились в класс на инструктаж.

Инструкторы показали документальный фильм National Geographic о том, что воды вокруг острова Сан-Клементе служат местом размножения больших белых акул. Густые заросли ламинарии вокруг острова привлекали сотни тюленей и морских львов, которые, в свою очередь, привлекали десятки чудовищных больших белых акул. Это был правдивый документальный фильм, в котором авторитетные морские биологи читали лекции о том, как акулы любят кормиться в сумерках. Затем последовали реальные кадры нападения белых акул. Помню, я подумал: "Солнце вот-вот сядет. Значит, сумерки, верно?

"Приготовиться к трехмильному заплыву в океане!" - кричали инструкторы.

Ты, наверное, издеваешься надо мной, подумал я.

При каждом гребке через заросли ламинарии я чувствовал, как склизкие водоросли ощетиниваются на мои ноги, и в голове у меня заиграло дерьмо. Я видел, как темные фигуры в воде проносятся передо мной. Наверное, это тюлени, сказал я себе. Инструкторы на поверхности периодически стреляли из ружей, чтобы дополнить атмосферу.

После плавания мой старшина сообщил мне, что этой ночью я буду нести "среднюю вахту". Я очень не нравился этому придурку, поэтому он регулярно назначал меня на вахту с полуночи до двух часов ночи, что практически гарантировало, что мне удастся поспать не больше пары часов. Я ничего не мог поделать, и к концу второй недели я уже бредил.

Класс регулярно ходил на стрельбище для выполнения упражнений IAD (Immediate Action Drills), которые предполагали перемещение и стрельбу группой. Инструктор приказывал нам опуститься и прицелиться в дальность, что мы и делали. Он приказал нам подняться и идти к мишеням, что мы и сделали.

"На лицо!" - крикнул он. "И падай!" Это означало развернуться на 180 градусов, упасть и приготовиться к стрельбе.

Так мы и сделали.

По сути, вся наша группа сделала все, как было велено, а это означало, что на полигоне мы направили оружие не в ту сторону, прямо на инструкторов. Это не было уловкой. Военные не очень-то тренируют свободомыслие; они хотели, чтобы вас так интенсивно тренировали, что ваше тело реагировало на приказы с помощью мышечной памяти. Именно так мы и поступили. Инструктор допустил ошибку. Несмотря на это, половине класса выписали нарушения техники безопасности за то, что мы направили оружие не в ту сторону. Мы не стали спорить, это был даже не разговор. Мы просто подписали бумаги и продолжили обучение.

После почти трех недель пребывания на острове у нас оставалась одна ночь, и все были измотаны. Я был в тяжелой форме: тестостерон маленькой девочки и все эти средние часы портили мне сон. Мы тренировались стрелять, а затем отходить, один за другим, пока каждый парень во взводе не переходил на бег. Мы делали это в течение тридцати минут, а затем менялись, пока другая половина класса занимала свою очередь.

Было около одиннадцати вечера, кромешная тьма, и все мы надели беруши. Одни ребята дремали, другие рассказывали о том, что их семья приедет на выпускной, до которого оставалось всего тридцать шесть часов. Моя собственная семья начинала свой путь в Сан-Диего, чтобы увидеть, как я, наконец-то, закончил что-то. Я откинулась на спинку кресла и улыбнулась. Прошло почти восемь месяцев с тех пор, как я поступил в BUD/S, и я не мог не думать о том, как хорошо будет чувствовать себя, когда все закончится. Я закрыл глаза и представил себе лицо отца на церемонии вручения дипломов. Я знал, что он будет гордиться мной.

Вдруг надо мной с криками встали инструкторы. Они приказали мне залезть в ванну с ледяной водой. Пока холодный шок прокатывался по моему телу, я пытался понять, что, черт возьми, происходит.

"Почему вы не явились на сбор?" - кричал один из них.

"Почему вы спали во время учений?" - кричал другой.

Я решил, что заснул, а командир экипажа не разбудил меня. Инструкторы выписали мне нарушение техники безопасности и сказали, что я передан на рассмотрение комиссии. Мне велели собрать вещи и быть у казармы в 06:00. В голове у меня все крутилось, пока я хватал свои вещи и бросал их в большой зеленый вещевой мешок. Я пролежал в постели пять часов, наблюдая за тем, как тикают секунды на белых настенных часах.

Инструктор не проронил ни слова, пока вез меня в аэропорт острова. У меня болел живот. Казалось, я только что вернулся домой и обнаружил, что мой сейф со всем, что мне было дорого, пуст. Обычно, когда тебя грабят, ты никогда не получаешь свои вещи обратно, но шанс есть всегда. В самолете, возвращавшемся в Сан-Диего, я не мог не думать о том, что, может быть, по какому-то божьему промыслу они все же позволят мне закончить школу.

В присутствии мастер-шефа и капитана я растерялся. Инструктор зачитал список моих нарушений, и на бумаге он звучал очень плохо. Билзериан направил оружие на инструкторов. Билзериан спал во время учений с боевой стрельбой.

Командир спросил меня, достоверны ли эти нарушения. Мне очень хотелось объяснить, что произошло, но нас учили никогда не оправдываться, а мой отец учил меня не быть стукачом.

"Да, сэр, это так, сэр", - спокойно ответил я.

Он предложил два варианта. Я мог отправиться к другому месту службы и вернуться в BUD/S через год, либо присоединиться к следующему классу в самом начале Второй фазы. Вместо четырех часов до выпуска мне предстояло еще четыре месяца.

"Я сделаю