закрепить эту систему, Хомейни назначил аятоллу Бехешти, генерального секретаря ПИВТ, главой Совета стражей революции.

Занимаясь этими политическими маневрами, иранские лидеры не имели ни времени, ни желания налаживать функциональные отношения с американской администрацией, которую считали немощной. Переговоры между Вашингтоном и Тегераном потерпели крах из-за отсутствия стремления с иранской стороны и непоследовательности с американской. Разрываясь между Збигневом Бжезинским, который выступал за твердость в отношениях с Ираном, и госсекретарем Сайрусом Вэнсом, который был сторонником умиротворения, Джимми Картер не смог принять ни одно, ни другое решение. Это стало его трагедией. Просто осознав, что попытки переговоров ни к чему не привели, он окончательно разорвал дипломатические отношения с Ираном 7 апреля 1980 года. Картер объявил о полном эмбарго в отношении Ирана и решил применить силу для спасения заложников. Пентагон был готов к этому: он представил планы масштабной военной операции, предусматривающей нанесение воздушных ударов, морскую блокаду иранских портов и десантирование 82-й воздушно-десантной дивизии на Тегеран. Белый дом немедленно охладил энтузиазм генералов, сделав выбор в пользу тайной операции, проводимой армейским спецназом и ЦРУ. В конце концов, никто не торопился начинать третью мировую войну.

24 апреля 1980 года президент Картер начал операцию «Орлиный коготь»: по плану восемь вертолетов «Си Стальон» должны были взлететь посреди ночи с авианосца «Нимитц», который курсировал у берегов Ирана в Оманском заливе. Эти вертолеты, полностью загруженные топливом, должны были вылететь на специальную посадочную полосу, известную как «Дезерт-1», расположенную в 600 км к юго-востоку от Тегерана в самом сердце пустыни. Здесь они должны были найти четыре транспортных самолета C-130 «Геркулес», которые несколькими минутами ранее прибыли из Омана с топливом и, что самое главное, с коммандос «Дельта Форс», назначенными для проведения операции. После дозаправки вертолеты должны были отправиться на вторую точку встречи, расположенную в восьмидесяти километрах к югу от иранской столицы. Здесь бойцы «Дельта Форс» должны были сесть в грузовики, собранные на месте агентами ЦРУ, которые доставили бы их в центр Тегерана для нападения на три места, где удерживались американские заложники. Фактор неожиданности должен был гарантировать успех миссии. Затем вертолеты должны были доставить заложников и их спасителей обратно на десантный корабль, курсирующий в Персидском заливе.

На бумаге операция выглядела как фильм о Джеймсе Бонде. В реальности это был сложный кошмар координации. А на практике тщательно продуманный план очень быстро развалился. Во время полета над пустыней вертолеты попали в жестокую песчаную бурю, которая создала адские условия для полета. Два вертолета были вынуждены повернуть назад. Остальные с трудом добрались до «Дезерт-1». Там у третьего вертолета возникла механическая неисправность, а четвертый врезался в один из самолетов «Геркулес», в результате чего погибли оба экипажа. У сил «Дельта» больше не было достаточного количества вертолетов для продолжения миссии. Она была прервана, а заложники брошены на произвол судьбы. Фиаско было полным.

Обломки «Геркулеса» и один из брошенных вертолетов

Что самое унизительное, американские солдаты были вынуждены бросить обломки своего самолета, расписавшись в участии США. В Вашингтоне началась паника. Джимми Картер благородно взял на себя ответственность за эту неудачу, а его госсекретарь, с самого начала принципиально выступавший против военной операции, громко подал в отставку. Военные варианты разрешения иранского кризиса теперь не обсуждались.

В Тегеране иранское правительство обрадовалось. Президент Бани-Садр понимал, что американское фиаско даст ему неожиданную передышку. Больше не опасаясь военной интервенции США, он мог набрать очки против радикального духовенства, которое было настроено сделать все возможное, чтобы подорвать его авторитет. Он отправил своего министра обороны адмирала Ахмада Мадани в Хузестан в качестве губернатора, наделенного всеми полномочиями по искоренению повстанцев Арабского фронта освобождения Аль-Ахваза. Он также принял более агрессивную и непреклонную риторику по отношению к иракскому режиму при полной поддержке аятоллы Хомейни. Они оба признали необходимость возродить внешнюю угрозу для укрепления национальной сплоченности, нарушенной Исламской революцией. Что может отвлечь лучше, чем иракское пу́гало?

Со своей стороны, американская администрация оставалась одержимой кризисом с заложниками. После неудавшейся попытки освобождения Белый дом, конечно же, не был готов сделать ни малейшего шага, который мог поставить под угрозу жизни заложников. С его точки зрения, война между Ираном и Ираком может только замедлить их освобождение. Об этом свидетельствуют все отчеты бывших дипломатов, глав ЦРУ и членов Совета национальной безопасности. Что касается Джимми Картера, то он был поглощен президентской кампанией. Просто неправдоподобно, чтобы за несколько недель до выборов 4 ноября 1980 года Картер рисковал спровоцировать крупный кризис, который мог дестабилизировать ситуацию в Персидском заливе и привести к резкому росту цен на нефть, в то время как его страна уже переживала второй нефтяной кризис. Военная разведка опасалась, что война между Ираном и Ираком послужит для Кремля предлогом для начала военной интервенции в Иране, что даст Москве решающее преимущество.

С точки зрения Вашингтона, победа Ирака над Ираном была бы катастрофой, поскольку усилила бы влияние советского блока в регионе. Белый дом явно предпочитал статус-кво между Багдадом и Тегераном войне, которая могла иметь эффект бумеранга. Государственный департамент и Совет национальной безопасности не оставляли надежды на возобновление дипломатических отношений с Тегераном. В своих мемуарах бывший госсекретарь Уоррен Кристофер рассказывает, что американский эмиссар встретился в Германии с Садегом Табатабаи, зятем сына Хомейни, чтобы обсудить условия освобождения заложников за неделю до начала войны между Ираном и Ираком.

Чего американская администрация не знала, так это того, что эмиссары кандидата в президенты от республиканцев Рональда Рейгана подняли ставки, одновременно вступив в контакт с Тегераном и потребовав не заключать соглашения до ноябрьских выборов. В глазах американской элиты естественным партнером США явно должен был оставаться Иран; Ирак мог служить лишь фоном. Учитывая это, как советники президента могли рисковать создать хаос?

Тем временем ЦРУ и Пентагон вели скрытые переговоры с иранскими властями об обмене свободы заложников на поставку запасных частей, несмотря на введенное Конгрессом эмбарго. Джордж Кейв, один из лучших экспертов ЦРУ по Ирану, открыл путь несколькими месяцами ранее, отправившись в Тегеран, чтобы проинформировать иранские власти о военной диспозиции Ирака. ЦРУ и Пентагон также продолжали делать ставку на иранскую оппозицию, чтобы дестабилизировать режим. Ирак просто не фигурировал в их рассуждениях. В конце концов, может ли кто-нибудь действительно поверить в то, что благонамеренный, а иногда и потрясающе наивный Джимми Картер был в состоянии продвигать такую макиавеллиевскую схему, чтобы побудить Саддама вторгнуться в Иран? В конечном счете, только президент США мог санкционировать такой маневр.

Некоторые влиятельные бюрократы, вероятно, рассматривали возможность использования Ирака, но просто невозможно, чтобы они начали такую рискованную операцию без разрешения президента. Однако наиболее очевидным аргументом против этой теории заговора является то, что Саддам Хусейн не нуждался в поощрении: он уже был