серьезно говорит он, долго глядя мне прямо в глаза.

Напряженный зрительный контакт и серьезное выражение лица наводят ужас. Я напряженно сглатываю.

– Да, сэр.

Реми продолжает писать:

5. Заслужи ее доверие.

Уэст снимает напряжение, вырывая маркер у него из рук.

– И еще кое-что!

Затем он пишет следующий пункт.

6. Понравишься семье – понравишься девушке.

Брюс протягивает руку за маркером, а я стараюсь не закатывать глаза. Этот список становится длинным, но я сам попросил их о помощи. Брюс подносит фломастер к зеркалу, затем постукивает им по своему подбородку с ямочкой.

– Ты хорошо целуешься?

Я запрокидываю голову и самодовольно фыркаю.

– Конечно!

Брюс погрозил мне указательным пальцем.

– Просто хорошо не подойдет. Даже доктор Придурок может хорошо целоваться. Мне нужно знать, умеешь ли ты действительно классно целоваться. Это очень важно.

Уэст подходит ко мне на шаг ближе, пристально разглядывая мой рот.

– Готов поспорить, с этим у него все нормально. У него правильная форма губ.

Брови Реми сходятся на переносице, когда он изучает меня.

– Думаю, ты прав. Форма губ у него хорошая.

Митч приподнимает бровь.

– Но знает ли он, что делать со своим языком?

Мое лицо искажается.

– Еще не поздно забрать свои слова обратно, Митч.

Лицо Митча абсолютно бесстрастно.

– Некоторые парни не знают, что делать со своим языком во время поцелуя. Энди рассказала мне несколько страшных историй.

Уэст прочищает горло.

– У тебя язык подвижный? Это тоже может быть проблемой. Мэл встречалась с парнем по имени Джефф, у которого был заплетающийся язык. Ужасный опыт.

– Все в порядке у меня с языком, – недовольно протягиваю я. – Правда, все отлично.

Брюс приподнимает подбородок, серьезно кивая, а затем пишет на зеркале:

7. Поцелуй Ноэль так, чтобы она на всю жизнь запомнила. И не забудь про язык.

На следующий день я возвращаюсь домой с утренней тренировки с командой. Я уже принял душ в раздевалке нашего ледового комплекса, поэтому я наскоро раздеваюсь и устраиваюсь на своей большой кровати, чтобы хорошенько вздремнуть. С усталым вздохом я беру «Хоббита» с прикроватной тумбочки и открываю его. Я сейчас на пятой главе и надеюсь закончить еще одну перед сном, но для начала я фотографируюсь с книжкой в руках и отправляю Ноэль.

Я приятно удивлен тем, что она сразу же мне отвечает.

НОЭЛЬ

Серьезно? Теперь ты будешь слать мне селфи в постели?

Я смеюсь, откидывая голову на деревянную спинку кровати, а затем разглядываю себя в телефоне. Ниже пояса я прикрыт темно-синим пледом. Но на фотографии кажется, что я полностью обнажен.

КОЛБИ

Вижу, тебе настолько понравился вид, что ты даже не заметила книжку.

НОЭЛЬ

Вообще-то я ее заметила!

КОЛБИ

Агаааа;)

НОЭЛЬ

Прекрати меня раздражать. Надеюсь, тебе нравится книжка

КОЛБИ

Пока что да. Хотя, можно было бы и покороче

НОЭЛЬ

Профессор Толкин – мастер слова! В конце концов, он был филологом. А ТЫ бы смог придумать несколько языков? Думаю, нет. Просто наслаждайся стилем письма.

КОЛБИ

Ладно, не кипятись. Буду читать дальше. Хорошего тебе дня, ангел *смайлик поцелуя*

Я просыпаюсь с книгой, лежащей у меня на груди. Я несколько раз моргаю, пытаясь прогнать сон, кладу закладку и убираю «Хоббита» обратно на тумбочку. Очевидно, я снова заснул, читая.

Зевнув, я потягиваюсь, встаю с кровати и почесываю живот. Книга оставила маленькие отметины на моей коже. Я выхожу из спальни иду по коридору в кухню. Мои босые ноги обжигает холод кафельной плитки, и до меня доходит, что чем дольше я здесь живу, тем больше чувствую себя одиноким в этом огромном доме. Здесь пугающе тихо, и от этого у меня звенит в ушах. Раньше я все время был в городе и почти не бывал дома. Но у меня больше нет желания постоянно куда-то ходить. И поиск случайных связей меня больше не интересует. Я немного разочарован собой, что когда-то мне было это интересно. Разочарован тем, что в какой-то степени я похож на своего отца.

Я купил этот дом много лет назад просто потому, что он находится в том же районе, что и дом Реми. Но я никогда не знал, что делать со всем этим свободным пространством. Думаю, пришло время нанять дизайнера или кого-то в этом роде. Я зачастую совсем забываю о том, что у меня есть второй этаж с великолепными сводчатыми потолками и потертыми деревянными балками. Холостяку без вкуса все это ни к чему.

Выхватив пустой кофейник из кофеварки, я направляюсь к раковине, чтобы наполнить его, и слышу, как звонит мой телефон. Я бегу обратно в свою комнату за телефоном, и вижу, что звонит мой отец. И пусть отвечать мне неохота, я все равно это делаю.

– Привет, пап.

Из динамика доносится его громкий бас.

– Как поживает мой любимый сын?

Я вздыхаю и переминаюсь с ноги на ногу. Я его единственный сын… По крайней мере, насколько мне известно.

– Нормально. Что-то случилось?

– А что, я не могу позвонить своему сыну просто так?

Я приподнимаю бровь, хотя он все равно бы это не увидел. Мой отец никогда не звонит просто поболтать.

– Конечно, можешь. Как дела?

Он уклоняется от ответа.

– Ну, вообще-то, ты прав, я звоню не просто так.

Я издаю невеселый смешок, и он продолжает.

– Серенити хочет приехать в город. Скажи, не можем ли мы остаться у тебя?

– А Рути с вами? – спрашиваю я немного взволнованно. Я с радостью потерплю своего отца и его новоиспеченную девушку, если смогу увидеть свою младшую сестренку.

Папа вздыхает.

– К сожалению, да. Мы не смогли найти няню.

Я стискиваю зубы. Отец вечно выводит меня своей неблагодарностью. Я знаю, что ему было недостаточно меня и мамы. Но теперь у него есть потрясающая маленькая девочка, самый милый ребенок на свете, и он все еще недоволен. Против Серенити я, в целом, ничего не имею. Я морщу нос при мысли о девушке моего отца, которая на пять лет моложе меня.

– Ты же знаешь, пап, я всегда рад тебя видеть. Но у нас начинается предсезонка, и меня, возможно, не будет дома. – Я присаживаюсь на край кровати и провожу рукой по волосам. Мысль о том, что мой папа останется здесь, меня не особо радует. Ему так трудно угодить. – Когда ты думаешь приехать?

Папа глубоко вздыхает.

– Серенити хотела бы устроить