— Мы должны присутствовать на юбилее моего отца в эти выходные.

— Это все? Я сам прекрасно знаю где и когда мне нужно быть. Если ты не планируешь наниматься ко мне в секретарши, то не стоит обременять себя моим расписанием, — холодно произношу я.

Пытаясь увеличить расстояние между нами, иду за полотенцем и промакиваю им шею.

— О, тогда ты знаешь зачем мы там должны быть? — с притворным удивлением спрашивает она.

— Помимо очевидной дружбы наших отцов?

Девушка кивает.

— Тогда не знаю, но смею предположить, ты меня сейчас просветишь.

Я открываю бутылку с водой, но та замирает на полпути к пересохшим губам.

— Мы наконец объявим всем о нашей помолвке, — восторженно заявляет она.

Несколько секунд у меня уходит на осознание услышанного, после чего остатки терпения стремительно покидают мое тело.

— Нет.

— Что … Как это нет? Ты не можешь… — начинает лепетать Виктория, но быстро осекается, заметив мой взгляд.

— Я сказал — нет. Ни о какой помолвке речи не идет.

— Но ты же сам прекрасно знаешь, что это не так…ведь все уже давно решено.

Поставив бутылку на место я медленно подхожу к девушке. Она не намного ниже меня, но даже этой разницы в росте хватает, чтобы полностью завладеть ее вниманием.

— Послушай меня сейчас очень внимательно. Ничего. Не. Решено. Я сам решаю на ком, когда и где женюсь. И ты далеко не первая в списке претенденток. У тебя мог быть шанс на это, но ты оставила его где-то между сиденьем моего автомобиля и своим бывшим охранником, так что смирись, — пытаясь совладать с гневом, говорю я.

В глазах Виктории вспыхивает злость и лицо искажает гримаса. Вот и показывается ее истинная натура. Долго она продержалась в этот раз.

— Ты можешь и дальше строить из себя хозяина жизни, Браун, но мы оба знаем, что это не так, — шипит она. — Что? Думал мне ничего не известно? О да, я слышала разговор наших отцов и знаю, на каком крючке ты находишься у своего папочки. Он говорит — ты исполняешь. Не так ли?

Я резко хватаю ее за горло. Держу крепко, но не сжимаю. Ни разу в жизни даже пальца на женщину не поднимал, но эта стерва каждый раз пытается свести меня с ума.

— Ты ни черта не знаешь, поэтому закрой рот, пока не пожалела, — чеканю я.

— Может быть, — смеется она. — Но мне достаточно знать, что Браун-старший хочет нашей свадьбы, а значит она состоится и ты ничего с этим не сможешь сделать.

Смотрю на нее и остатки сил уходят на то, чтобы не сжать пальцы чуть сильнее. Отчаянная ярость захлестывает все больше с каждой секундой от осознания ее слов. Она замечает это и вновь превращается в покладистую кошку. Одной рукой Виктория проводит по моей груди и сладко улыбается.

— Ну же, Кол. Неужели я так плоха? Нам было хорошо вместе, ты же помнишь, — шепчет она. — Да, я оступилась, но была тогда совсем молодой и глупой. Позволь мне исправить ошибку.

Она выскальзывает из хватки и впивается в мой рот поцелуем. Чувствую на языке привкус той же помады, что и пять лет назад. Мои руки сжимают ткань платья вместе с ее ягодицами. Мы неистово двигаем ртами и продвигаемся к зеркальной стене. Гнев во мне клокочет и требует выхода. Плевать. Пусть будет она. Сейчас это не имеет значения.

Девушка из моих кошмаров скидывает лямки своего платья обнажая пышную грудь. Пальцы тянутся к ним и с силой сдавливают. Легкий вскрик. Плевать. Она все будет терпеть. В подтверждение этих мыслей она прижимается ко мне сильнее, а ее руки опускаются к резинке моих шорт. Прикусив зубами ее губу, я слышу громкий стон. Меня прошибает дрожь.

Это не то. Так не похоже на те звуки, что я слышал в своем кабинете. Отрываюсь от Виктории и с отвращением осматриваю сначала ее, а потом и свое отражение. Что я нахрен творю?

Перед глазами возникает лицо с серыми глазами, в которых плещется любопытство. В них также может гореть огонь негодования или пылать желание. Пусть между нами ничего нет, но благодаря ей я знаю, какой может быть страсть. Какой она должна быть. Не это жалкое подобие, выстроенное лишь на ненависти и грязной похоти.

Я отхожу к полке с вещами в углу, пока моя незваная гостья смотрит на меня в замешательстве. Знаю, о чем она думает. Раньше я никогда не останавливался.

— Уходи, — обманчиво тихо говорю я.

— В чем…в чем дело? Я сделала что-то не так? — она направляется в мою сторону. — Скажи чего ты хочешь и я все сделаю.

— Я сказал — уходи.

— Но мы ведь…

— УБИРАЙСЯ! — ору я и швыряю первый попавшийся предмет в зеркало за ее спиной.

Раздается оглушительный грохот и на пол вместе с моим телефоном сыпятся осколки. Испуганно закричав, девушка выбегает из зала, на ходу поправляя платье.

По венам циркулирует огонь. Ноги сами несут меня к боксерской груше и я начинаю колотить по ней не обращая внимания на хруст стекла под подошвой. Я бы посмеялся из-за вновь обретенных сил, если бы мне не хотелось сжечь здесь все до тла.

Удар, наклон, удар, поворот.

Меня уносит шторм, но совсем не те грозовые облака, о которых я втайне мечтал.

Элисон

Поразительно раздражающий звон откуда-то справа заставляет меня оторвать голову от подушки. Наощупь тянусь к источнику звука, но нечто тяжелое сковывает движения.

Распахнув глаза, трачу несколько секунд на осознание, что я нахожусь в комнате Мэтта. Мы лежим на боку. Одной рукой он крепко обнимает меня за талию, вторая же покоится под моей головой. Будильник на телефоне парня все никак не перестает звенеть, поэтому я вновь принимаю попытку освободиться из плена и выключить дьявольское отродье.

Обвивающая меня рука сжимается крепче.

— Имей совесть, я же сплю, — бурчит мне на ухо Мэтт.

— Я сейчас оглохну!