увидела, как трое атакуют Илгру, но тот не выглядит устрашенным. Пока я жмурилась, он умудрился отбить все три направленные на него атаки, и теперь возле древнего кладбища разворачивалось настоящее магическое побоище. Летали молнии. Вспарывали воздух потрескивающие искрами цветные пылающие шары. Дышал жаром огонь.

– Лучший в заклинаниях… Лучший в проклятиях… Все-то у тебя получается! Чары новые придумываешь. Доберусь – сердце сожру! – негодовал толстяк, обливаясь потом.

– Это просто на фоне такого дурака, как ты, я умный, – издевательски щурился Илгра, посылая в сторону Фэттиана чадящий фиолетовым дымом шар.

И почти угодил им в лоб. Но толстяка прикрыл один из тощих магов, развернув перед лицом опешившего Фэта светящуюся печать. Шар Илгры прожрал в печати дыру, однако увяз в ней, не добравшись до жертвы. Тощий ухмыльнулся. Второй тоже. Этих двух я совсем не различала. Наверное, действительно близнецы. Вот радость в семье: сразу два темных мага. Один на один с Илгрой и без их помощи толстяк Фэт не продержался бы и минуты. Близнецы были ловкими, гибкими, словно два кнута. Они молча и слаженно нападали в связке, доставляя Илгре массу хлопот.

– Признавайся, какая формула у Укрощения Смертельного Пути?

– О, наконец мы до цели визита добрались. Разработка моя нужна, Фэтти? За эти годы так и не разгадал?

Лицо толстяка перекосило от насмешки.

– Говори формулу! – он покраснел, словно его сейчас хватит удар. – Плетения тоже выкладывай. Все до мельчайших деталей. Иначе когда я доберусь до тебя, то перенесу шрам с этой фальшивой рожи на настоящую.

Я навострила уши.

– В самом деле, Илгра! – пробасил один из близнецов. – Давай по-хорошему. Ты же понимаешь, что нас трое и мы тебя все равно заломаем? Мы только за заклятьем сюда пришли.

– Выкладывай правду, – таким же густым басом поддержал второй. – Ты нарушил правила, друг. Не сопротивляйся, и все кончится благополучно.

– Я даже не начинал как следует сопротивляться, друзья. – Голосом Илгры можно было превращать воду в лед. – Мотивируете вы так себе.

Что-то царапнуло по краю мыслей и улетучилось, вытесненное ревом трех колдунов. Они напали одновременно, однако Илгра был готов. Парой пробных атак прощупав оборону своих коллег, он сотворил знакомое мне прозрачное пламя. Лепестки «цветка» раскрылись стремительно. Огненный сгусток рванул во все стороны, молниеносно преодолевая расстояние. Колдуны с криками бросились прочь, но не успели. Призрачное пламя их поглотило. В нем заметались три угловатые тени с длинными костлявыми руками, а затем соперников Иелграина выплюнуло на поляну и разметало по земле, где они и остались лежать, постанывая.

– Ненавижу, – скрежетал зубами толстяк. – Я хочу боли. Много боли для него! Я стащу с него эту личину и…

– Заткнись, Фэт! Далось тебе его лицо, – со стоном ответил один из близнецов. – Мы не за этим сюда пришли.

– А я за этим! В том числе. Это дело принципа. Хочу смотреть в его настоящее лицо, когда он подыхать будет. И плюнуть в его наглые глаза!

– Не слушай его, Илгра.

Помогая друг другу, близнецы встали.

– Ты теперь отступник. Ты использовал то запретное заклинание. Это было как шепот в грозу. Как шелест крыльев бабочки. Но мы все равно почуяли. Вкус той магии не спутать ни с чем. Мы не будем спрашивать, для чего ты применил Укрощение Смертельного Пути, но ты сделал это впервые после смерти Атэши.

Руки Иелграина дрогнули, и светящаяся печать, которую он держал перед собой как щит, поблекла.

– Да! – заорал толстяк, подскакивая, как мячик.

С его рук сорвалась молния, ударила Иелграина в грудь и опрокинула навзничь.

– Нет! – закричала я. На этот раз в голос.

– Ты что-то слышал? – переглянулись близнецы.

– Да у вас галлюцинации начались, так заклятье выпытать хочется.

Тяжело дыша, Илгра поднялся, опираясь на одно колено и придерживая плечо. Рука висела плетью. Однако он стряхнул на землю печать с дымящимися покореженными символами, и вместо нее вспыхнула новая, свежая. Прикрываясь ею, Иелграин излечил руку. Одежда на нем тлела, однако на такую мелочь Илгра даже не обратил внимания.

– Вы, хитрые лисы, всегда любили манипулировать моими слабостями. Еще раз скажешь про Атэшу, получишь то же самое, что послал в меня Фэт. Никому из вас я не разрешал лезть в свою личную жизнь. Как и в мою память об Атэше.

– Прости, – прогудел близнец.

– Поздно. Разговор теперь будет весьма прохладным. Вот таким.

Три мужские фигуры на глазах покрылись коркой льда. Тонкой, но прочной.

– Ты озверел?!

Громко чертыхаясь, маги дергались, пытаясь сбросить оковы. Пока они трепыхались, покрывались трещинами и старались выбраться, Иелграин повернулся в мою сторону и мотнул головой. Мол, уходи.

– Нет, – ответила одними губами я.

Слышать меня Илгра не мог, но каким-то образом угадал и нахмурился. Затем снова повернулся к обидчикам. Мое сердце заходилось в восторге и страхе. С чувством глубокого удовлетворения я наблюдала, что толстяку освобождение от льда дается труднее остальных.

– Как же я тебя ненавижу! – зло выпалил Фэттиан, отряхнувшись от крошева льда. – Теперь пощады не жди.

Близнецы переглянулись. И как же мне не понравились их взгляды!

Первый мерцающий сгусток Иелграин отбил. Призрачный огонь срикошетил от земли и с визгом исчез за стеной, пропав среди гробниц. Тут же второй рукой Фэттиан запустил следующий. Набычившись, вступили в бой близнецы. На первый взгляд их атаки казались шутихой, но Илгра посерьезнел. Его облик пошел рябью. Наставнику явно стало трудно одновременно удерживать личину и сражаться.

Четверка магов была передо мной как на ладони. Один близнец отвлекал, запуская в Илгру яркие вспышки, рассыпающие искры. Второй не давал вздохнуть, атакуя черными плотными сгустками. Толстяк шел за ними по пятам, упорно и методично швыряясь дымными росчерками. Один едкий смрад, никакого огня.

«Проклятия», – озарила меня догадка.

В одновременном обмане и атаке враги оказались хороши.

«Сговорились!» – пришла мысль. Они все продумали заранее.

Маги захватывали поляну, расходясь полукругом, заставляя Илгру отступать. Тот отходил к лесу, огрызаясь магией. Прозрачные щиты возникали в аккурат там, куда метили черные сгустки одного из близнецов, но те все равно прорывались. Трое против одного – это не просто нечестно. Это больше напоминало хладнокровный расстрел.

С каждым ударом волосы Иелграина становились темнее. Черты лица заострялись. Плечи расправлялись. На окраине леса сражался крупный и рослый колдун, двигавшийся, как хищный кот. Он все еще пытался сохранить остатки прежней внешности, но все чаще морщился от боли, когда в него попадали.

Я с трудом сглотнула. Бес с ней, с внешностью. Я должна помочь! Иначе Илгру убьют. Забившись внутри своего пузыря, уперлась ладонями в прозрачную преграду, но та не поддавалась. Крепкая! Разве