— А ты действительно можешь заниматься этим часами! — шепчет Алана. На её лице усталая улыбка. Над верхней губой застыли капельки пота. В глазах утолённая жажда, остывшая истома. — Спасибо тебе, — говорит Алана, выходя из лифта. Она целует тебя в щёку и идёт прочь.

— Останови её! — говорит тебе Алекс. Ты не двигаешься. Пожилой гид спрашивает тебя об экскурсии, спрашивает, что особенно понравилось, а что нет.

— Если бы я запомнил хоть что-то, — честно говоришь ты. Гид хмурится, говорит, что у тебя из носа течёт кровь. — Правда? — ты недоверчиво прикасаешься к лицу. Густая, почти чёрная кровь блестит на пальцах. Гид протягивает тебе носовой платок. Ты вытираешь лицо, но кровь не останавливается.

— Вы что-нибудь принимали? — спрашивает тебя гид.

— Только теразин, но я старатель. Я привык к этому… — Боль заставляет тебя замолчать. Тёмная, словно кровь, пелена застилает мир. — Думаю, мне нужно сесть, — говоришь ты, но сил, чтобы найти стул уже, нет. Ты чувствуешь, что падаешь, летишь в бездну. Где-то далеко звучит тревожный голос гида, и ещё дальше ты слышишь смех Аланы. Счастливый беззаботный смех. Он удаляется, соскальзывает в темноту вместе с тобой. И ничего другого не остаётся.

Ты один. Без мыслей. Без чувств. Ни жив, ни мёртв. И так будет целую вечность. Тебе кажется, что так будет. И нет ни страха, ни сомнений. Нет до тех пор, пока ты не слышишь голос. Голос в этом мире безмолвия и смерти. Этот голос зовёт тебя, просит открыть глаза. Ты хочешь подчиниться. Хочешь, потому что голос кажется тебе знакомым. Ты доверяешь ему, чувствуешь, как кто-то держит тебя за руку. Тёплые пальцы гладят твою ладонь. И ты понимаешь, что чувства вернулись. Чувства и боль — жизнь. Теперь соберись и открой глаза, ведь это непослушное тело некогда принадлежало тебе.

— Ник! — Девушка у кровати смотрит на тебя, улыбается тебе. У неё ярко-рыжие волосы, бледное лицо и водянисто-зелёные глаза.

— Сестра? — спрашиваешь ты, не веря своим глазам. Но глаза не врут. Ты знаешь, что не врут. Теперь подними голову и оглядись, спроси, где ты находишься.

— В больнице. — Сестра снова улыбается. — Я прилетела сразу, как только узнала.

— Узнала о чём? — спрашиваешь ты, хотя ответ у тебя уже есть.

— Узнала, что тебе плохо, — говорит сестра, врёт сестра. Ты знаешь, что всё дело в твоей находке. Знаешь, что всё дело в залежах ЛСПРКЕ. Знаешь, потому что ты оказывался в больнице и прежде. Взять хотя бы тот обвал в шахте, когда ты начинал работать. Ты чуть не погиб тогда, но никто из родных даже не позвонил тебе, не спросил, как ты. Посмотри на сестру и расскажи ей об этом. — Тогда я была ещё слишком молодой, — говорит она. — Я не могла бросить школу и улететь, не могла сделать то, что считала нужным.

— Ты могла бы просто позвонить.

— Это не то. Какой смысл в звонке… — Она снова берёт тебя за руку, проводит по раскрытой ладони указательным пальцем. Снова и снова.

— Какое сегодня число? — спрашиваешь ты, считаешь, пытаясь понять, сколько дней провёл в больнице, затем считаешь, сколько дней потребуется, чтобы добраться с Земли на Орфей 16. — Ты знаешь, сестра, выходит, что ты вылетела ко мне раньше, чем я попал в больницу, — говоришь ты, смотришь в знакомые по фотографиям водянисто-зелёные глаза, ждёшь ответа. Но ответа нет. Сестра лишь улыбается и говорит, что ты ещё слишком слаб и должен отдыхать. Скажи ей нет. Сорви капельницу и поднимись на ноги. Несколько секунд ничего не происходит, затем мир снова начинает вращаться, возвращается головная боль. На грудь твоей белой больничной пижамы течёт твоя кровь. Густая чёрная кровь из носа. Сестра что-то кричит тебе, зовёт медсестру. Тебя укладывают на кровать, делают пару уколов. Ты засыпаешь. Весь мир засыпает. Ты зовёшь сестру. Зовёшь, потому что тебе больше некого звать. Кажется, что есть только больничная палата и родственные узы, которые тебе не нужны.

— Мы здесь, Ник, — слышишь ты голос сестры. Она снова держит тебя за руку.

— Кто мы? — спрашиваешь ты, не открывая глаз и продолжая спать. Снова ждёшь ответа, но ответа нет. — Кто мы? — повторяешь ты вопрос, но это происходит только в твоей голове. Ты пытаешь представить сестру у кровати, и кого-то ещё, кто стоит рядом с ней. Кирилл? Нина?

— Это Влада, — говорит сестра, когда ты приходишь в себя. Девушка рядом с ней выглядит молодой и красивой, но красота какая-то холодная, не женственная. У неё короткая стрижка. Косметики на лице почти нет. Сестра снова держит тебя за руку, а Влада держит за руку сестру. Закрой глаза и спроси, правильно ли понял. — Мы прилетели вместе, — говорит сестра.

— На Земле вы тоже были вместе?

— Последние два года.

— Понятно… — Ты снова хочешь заснуть. Сестра что-то рассказывает тебе о вирусе, об «аномалии 4».

— Родители тоже хотели прилететь, но они слишком заняты поисками вакцины, — говорит сестра.

— Родители всегда заняты чем-то, — говоришь ты, и чувствуешь, как снова становишься мальчишкой, который хочет верить в лучшее.

— Они думают не только о тебе или обо мне. Они думают обо всех жителях планеты. А это не так просто.

— Конечно. — Ты хочешь заснуть. Хочешь забыться. Сестра снова говорит о вирусе, об исследованиях. — Тебе нужны деньги? — спрашиваешь ты.

— Лично мне нет, но…

— Тебе нужны деньги на исследования?

— Нашим родителям. Всей нашей планете.

— Почему бы не сказать об этом сразу? Зачем притворяться, что тебя заботит моё здоровье?

— Но меня действительно заботит твоё здоровье.

— Это не так.

— Послушай, Ник, — говорит Влада и берёт тебя за руку. Её прикосновения, в отличие от прикосновений сестры, грубые, неласковые. Ты хочешь отдёрнуть руку, освободить, но не можешь. — В мире есть вещи, которые намного важнее нас, Ник, — говорит Влада. — Скажи, разве ты готов отречься от своих истоков? От своего прошлого? Ведь твои деньги могут помочь исследованиям, а так… так ты просто потратишь их на игры и проституток этого злачного места.

— Вообще-то это мой дом, Влада.

— Твой дом на Земле.

— Нет. Мой дом на Орфее 16. Я никогда не был на Земле. Никто не делал мне вызова, чтобы я мог отправиться туда. Никто не звал меня. Ни разу.

— Твои обиды ничего не значат сейчас.

— Во мне нет обид.

— Тогда ты должен помочь нам. Помочь исследованиям. Мы встречались с главой агентства МВЛ-34. Разработки ЛСПРКЕ принесут тебе такую прибыль, что денег хватит на многие годы исследований.

— Лекарства от вируса нет.

— Нельзя отчаиваться. Верить должен каждый. Мы не можем отказаться от планеты, которая дала жизнь нам всем, не можем бросить её и перебраться в такие крысиные норы, как эта.

— Перестань критиковать мой дом.

— Скажи, что согласен помочь нам, и перестану.