– Тут надо на проклятую смотреть, – справедливо заметил жаб, устраиваясь в любимом кресле.

– Вот придет, и посмотрим, – «обрадовала» его я.

Норик даже квакнул от возмущения.

– Надеюсь, ты ей ничего наобещать не успела?

– Успела! – радостно заверила магического помощника, отчего тот чуть из кресла не вывалился. – И слово свое сдержу! Пока не знаю, как, но обязательно сдержу.

– Аксинья! – патетично возопил жаб. – Ты теперь темная ведьмочка, а не светлая. Творить благие дела уже не обязательно, просто живи в свое удовольствие.

Можно подумать, за свои восемнадцать лет я их много натворила. Училась. Что еще? Часто помогала другим ведьмочкам с домашними заданиями, но как вспомню, чем отплатила за это Марьяша, сразу хочется вычеркнуть этот пункт из списка добрых дел. Хорошее не должно оборачиваться злом ни для кого. Иначе какое же оно хорошее? Еще иногда бегала поглазеть на волшебный экспресс, читала книги по магии, гадала тайком. Негусто получается.

– Не волнуйся, – я предприняла слабую попытку успокоить зеленого друга. – Одной помогу, двоим пакостить буду. Я уже и жертв наметила…

Поначалу он даже обрадовался.

– Наша девочка! Ладно, рассказывай, кого спасаем?

А мне что скрывать?

– Лесю Проклятущую.

Череп так разогнался, что шмякнулся со стола. Пришлось идти поднимать.

Жаб взвыл. Потом начал убеждать. Чего он только не делал: изображал обморок, сердечный приступ и штуки три смертельные болезни, просил, угрожал, даже заклинанием в меня швырнуть пытался… Но еще в день приезда я стала его хозяйкой, а нападение на свою ведьму для живности карается магией. В общем, Норик слег с истощением, и оно, в отличие от всего ранее продемонстрированного, было настоящее. Пришлось просить Ясю сварить отвар, собственноручно заряжать его и поить жаба. Потом еще перетаскивать его на диван и укутывать шерстяным одеялом.

Как раз заканчивала со всем этим, когда затрещали защитные заклинания.

Леся пришла.

Некоторое время спустя раздался стук в дверь.

– Молодец, что выбралась, – похвалила я, распахнув перед ней дверь. – Проходи в мастерскую.

Сама я направилась туда же, а по пути одарила домочадцев устрашающим взглядом. Потом и черепу досталось. Он, кстати, присмирел, не дергался, даже глазницы потухли. Будто не магическая вещица, а простой сувенир.

– Спасибо тебе за все! – Леся порывисто прижала руки к груди.

– Пока, к сожалению, не за что, – тоскливо напомнила я.

Ничего нового о проклятии Леся мне сообщить не могла, ограничилась тем, что еще раз попросила не распространяться насчет происходящего. Оно и понятно: кому охота, чтобы его жалели? К тому же, тут кругом темные, и жалость у них своеобразная. В общем, я заверила ее, что никому и слова не скажу, после чего перешла к делу.

В прямом смысле.

Зажгла свечи, еще раз разложила карты, прошептала заклинание, призванное сделать ауру видимой. Надо же с чего‑то начинать. Вот и рассмотрю проклятие поподробнее, а там буду думать, как с ним справиться.

Колода выдала до боли знакомое предсказание:

Смерть.

Шанс.

Судьба.

Остальные карты легли таким образом, что получился замкнутый круг.

И что все это значит? Невидимые силы пытаются до меня донести, что у нас с Лесей похожие судьбы? Что‑то есть, да. Обе лишились матери, обе с даром… может, и еще что‑то общее есть. Но разве это важно?

Нет, не так.

Почему это важно?

Придумать подходящее объяснение я не успела, сработало заклинание и вокруг Леси вспыхнуло темно – синее сияние. Размышления сразу были отложены на потом. Тут действовать надо быстро, смотреть и запоминать, потому что аура будет видна всего несколько мгновений.

Я уже делала это раньше, во время практики у лекарей, когда нас учили определять редкие заболевания. Так что сейчас привычно сконцентрировалась и всмотрелась в тусклое свечение.

Темно – синяя, никогда такой прежде не видела… И черных разводов много, в этих местах света совсем нет. Вот оно, проклятие. Сильное! Но Леся здорова, это уже хорошо. Правда, не понятно, как именно оно собирается ее убить…

– Невезение преследует тебя? – как только аура погасла, лишившись поддержки заклинания, я начала допрос.

Проклятущая, которая до того сидела, зажмурившись, и отчаянно боролась со смущением, встрепенулась, удивленно моргнула:

– Что?..

– Неудачи, глупые ситуации, – начала перечислять я. – Проблемы на ровном месте. Все то, чего, казалось бы, вообще не должно быть.

– Да нет, как у всех, – пожала плечами девушка.

Странно. Ладно, попробуем зайти с другой стороны.

– А магия? С ней сложно? Часто выходит из‑под контроля?

– Ничего подобного! – затрясла головой темная. – Ни разу не было. У меня очень спокойная сила, я ее не трогаю, она меня. Только жаль, что отец не стал тратиться на мое обучение. Думаю, из меня бы вышла хорошая ведьмочка. В смысле, темная ведьмочка.

И столько тоски слышалось в ее голосе, столько досады, обиды на судьбу и невнимательного родителя, что я еле удержалась от порыва подойти и обнять ее. Разве мог из охотника за богатой невестой и сытой жизнью получиться нормальный отец? Бедная Леся, совсем без любви росла.

– Совсем ничего необычного? – усилием воли я все‑таки заставила себя сосредоточиться на деле.

Сначала проклятие. Вот сниму, тогда обязательно пообнимаемся.

Темная уверенно мотнула головой, но… мгновение спустя на бледном лице отразились сомнения.

– У меня друзей никогда не было, – призналась она. – Будто что‑то отталкивает от меня людей, всем я не нравлюсь, все считают неприятной и сторонятся. Василиса не в счет, я для нее только тень, которая иногда поддакивает. За всю жизнь ко мне хорошо отнеслись только ты и Милослав.

Я молчала. Переваривала.

Нестандартное какое‑то проклятие.

– Это считается? – через некоторое время тишины Леся бросила на меня обеспокоенный взгляд.

– Не очень, – вздохнула я. – Но как побочный эффект сойдет.

– Больше правда ничего нет, – виновато потупилась жертва темной магии.

– Какое‑то ленивое у тебя проклятие, – непонятно на что пожаловалась я.

Прежде чем Леся ушла, мы поговорили еще немного. Пользуясь случаем, я расспросила ее о смерти сестры. Понятно, что дело было в давнем колдовстве, но мне нужны были подробности, и темная их послушно выдала. Глотая слезы и изо всех сил стараясь не всхлипывать, она рассказала, как ее красавица – сестра угасла всего за какой‑то месяц. Начала болеть, слегла, внешне стала похожа на древнюю старуху. Леся ухаживала за ней, почти не отходила, и теперь больше всего на свете боялась повторить ее судьбу.