Она сомневалась, что действительно может дать ему такоеобещание. Процедура стирания воспоминаний довольно проста, но Пэйн была неочень хорошо знакома с последствиями этого, и ее волновал тот факт, что чем большеон знал, тем больше придется стирать и значит, возрастет причиненный ему вред.

– Что ты хочешь знать?

– Что ты такое?  

Ее взгляд обратился к задернутым занавескам. Несмотря на этузащищенность, она знала о мифах, созданных человеческой расой о ее виде. Немертвые. Убийцы невинных. Без души, без толики моральных ограничений.

Этим вряд ли станешь хвалиться. И на что не станешь тратитьих последние драгоценные моменты вместе.

– Я не могу появляться на солнце. – Ее взгляд вернулся кнему. – Я способна исцеляться гораздо, гораздо быстрее, чем ты. И передтранспортировкой мне необходимо питание – после этого я буду достаточно стабильнадля передвижений.

Когда он посмотрел вниз, на свои руки, она задумалась, нежалеет ли он о том, что оперировал ее.

И повисшая между ними тишина стала столь же предательской,как и поле сражения, и такой же опасной, чтобы ее пресечь. И все же онасказала:

– Для таких как я, есть название.

– Да. И я не хочу произносить его вслух.

Непонятная боль возникла у нее в груди, и Пэйн с высочайшимусилием начала поднимать руку вверх, пока ладонь не оказалась на больном месте.Странно, все ее тело онемело, но это она чувствовала…

Вдруг у нее помутнело в глазах.

Выражение его лица тут же смягчилось, и он потянулся, чтобывытереть ее щеку.

– Почему ты плачешь?

– Я плачу?

Он кивнул и поднял палец, и она увидела, как на егоподушечке блеснула кристально-чистая капля.

– Тебе больно?

– Да. – Быстро заморгав, она попыталась прояснить зрение, ноу нее не получилось. – Эти слезы раздражают.

Звук его смеха и вид его белых ровных зубов приподняли ейнастроение, хоть она и оставалась в кровати.

– Не часто плачешь, да? – прошептал он.

– Никогда.

Он наклонился в сторону и поднял квадратную ткань, которойпромокнул то, что стекало по ее лицу.

– Отчего слезы?

Она не сразу ответила. А затем ей пришлось сделать это:

– Вампир.

Он опустился на стул около нее и сосредоточил все свое внимание на том, чтобы свернуть квадратик ткани и выбросить ее в маленький и широкийбачок.

– Я так понимаю, Джейн исчезла год назад по этой причине, –сказал он.

– Не похоже, чтобы тебя это шокировало.

– Я знал, что тут происходит что-то серьезное. – Он пожалплечами. – Я видел твои снимки. Я был внутри тебя.

По какой-то причине эта фраза возбудила ее.

– Да. Был.

– Хотя физиологически ты во многом похожа на тех пациентов,к которым я привык. Твой позвоночник не так сильно отличается, чтобы я не знал,что делал. Нам повезло.

Честно говоря, она так не считала. Столько лет оставаясьабсолютно равнодушной к мужчинам, к этому человеку она ощущала странную тягу,что относилось к разряду тех вещей, над которыми она бы с удовольствием пораскинуламозгами, будь обстоятельства несколько иными.

Но Пэйн давным-давно поняла, что судьба редко учитывает еежелания.

– Итак, – произнес он, – Ты намерена свести меня к нулю вовсей этой ситуации? Заставишь все это исчезнуть. – Он неясно махнул рукой. – Ясовсем ничего не вспомню. Так же как это произошло год назад, когда твой братявился сюда.

– Возможно, тебе будут сниться сны. Но не больше.

– Вот как твой вид остается в тени.

– Да.

Он кивнул и огляделся:

– Ты сделаешь это сейчас?

Она хотела провести с ним больше времени, но ему не зачембыло смотреть, как она питается от Рофа.

– Довольно скоро.

Он оглянулся на дверь, а затем посмотрел ей прямо в глаза:

– Окажешь услугу?

– Конечно. Я с удовольствием услужу тебе.

Одна его бровь дернулась, и она могла поклясться, что еготело испустило больше этого восхитительного запаха. Но затем он стал абсолютносерьезен:

– Скажи Джейн… что я понимаю. Понимаю, почему она сделалато, что сделала.

– Она влюблена в моего брата.

– Да, я видел. Тогда… где бы мы там ни были. Скажи ей, чтовсе нормально. Между ней и мной. В конце концов, ты не выбираешь, в кого влюбляешься.

Да, подумала Пэйн. Как же верно подмечено.

– Ты была влюблена? – спросил он.

Люди не способны читать мысли, и, значит, она произнесла этовслух.

– Эээ… нет. Я… нет. Не была.

Но даже этого короткого промежутка времени с целителем былодостаточно. Он очаровывал ее, начиная с грации его движений, и заканчивая тем,как на нем сидел белый халат и голубая форма; своим запахом и голосом.

– Ты женат? – спросила она, боясь ответа.

– Черт, нет, – резко усмехнулся он.

Она с облегчением выдохнула, хотя было странно осознавать,что его семейное положение имело такое значение для нее. А затем – лишь тишина.

О, это стремительно мчащееся время. Сколь же прискорбнабыстрота его течения. И что она должна сказать ему в эти последние оставшиеся уних минуты?

– Благодарю тебя. За заботу обо мне.

– Не стоит. Надеюсь, ты быстро поправишься. – Он смотрел нанее, будто пытался запомнить, отчего ей хотелось сказать ему прекратитьпопытки. – Я всегда здесь для тебя, хорошо? Если понадобится моя помощь… простонайди меня. – Целитель вытащил небольшую жесткую карточку и что-то на нейнаписал. – Это мой номер. Позвони мне.

Он вложил вещицу в слабую руку, лежавшую над ее сердцем.Сжав в ладони предложенное, она подумала обо всех последствиях. Осложнениях.

И трудностях.

Она с ворчанием попыталась повернуться.

Целитель тут же вскочил на ноги:

– Тебе нужно сменить положение?

– Волосы.

– Они тянут?

– Нет… пожалуйста, расплети их.

***

Мэнни замер и просто смотрел на лицо своей пациентки.Почему-то мысль о том, чтобы распустить эту толстую косу, казалась почтиэквивалентом тому, чтобы раздеть девушку. И кто бы мог подумать, его членопределенно воодушевился подобной перспективе.