– У меня все на руках, – солгал он. – Сделали МРТ для меня?

– Уже на экране… но специалист говорит, что она с ошибками?Он настоятельно хочет повторить.

– Дай сперва я посмотрю.

– Ты уверен, что хочешь быть записанным как ответственноелицо? У нее нет денег?

– Она должна остаться анонимной, и они все компенсируют. –По крайней мере, он так думал… не то, чтобы его это на самом деле заботило.

Мэнни смыл коричневый слой Бетадина с рук и предплечий, апотом стряхнул воду. Держа ладони на весу, он спиной толкнул дверь,открывающуюся в обе стороны, и вошел в операционную.

В палате находились две медсестры и анестезиолог. Первыеперепроверяли тележки с лежащими на синих хирургических салфеткахинструментами, последний инспектировал оборудование, которое обеспечит пациенткенадежный сон. Холодный воздух, препятствующий кровотечению, пах вяжущимсредством; компьютеры гудели наравне с потолочным освещением и операционнойлампой.

Мэнни направился прямиком к мониторам… и когда передвзглядом предстал скан МРТ, его сердце подпрыгнуло, словно марионетка наниточках. Он внимательно пересматривал цифровое изображение, пока они ему неопротивели.

Смотря сквозь стекла откидных дверей, Мэнни окинул свежимвзглядом стоящих мужчин, они же обратились к нему жесткими лицами и холоднымиглазами.

Они не были людьми.

Его взгляд скользнул к пациентке.

Как и она.

Мэнни снова посмотрел на МРТ, и даже наклонился ближе кэкрану, будто этот маневр магическим образом исправит все аномалии пред его взором.

Черт, и он считал шестикамерное сердце Бородатой Сволочистранным.

Когда двойные двери открылись и закрылись, Мэнни прикрылглаза и сделал глубокий вдох. Потом он повернулся лицом ко второму доктору, вошедшемув комнату.

Джейн была основательно готова к операции, так, что захирургической маской были видны лишь ее темно-зеленые глаза. Мэнни скрыл ееприсутствие, сказав, что она – личный терапевт пациентки… и это не было ложью.Маленькую подробность о том, что она знала здесь всех не хуже него самого,Мэнни предпочел оставить при себе. Как и она.

Когда она посмотрела ему в глаза без какого-либо раскаяния,Мэнни захотелось кричать, но его ждала работа. Сконцентрировавшись, онвытолкнул из мыслей вещи, которые не обладали практической важностью в даннуюсекунду, и снова изучил повреждения позвонка, планируя подступ к нему.

Он видел область за трещиной: ее позвоночник являл собойизумительный образец идеально размещенных костей, разделенных темными упругимидисками… кроме Т6 и Т7. Что объясняло паралич.

Он не мог увидеть, был ли спиной мозг сжат или полностьюраспорот, он не узнает точный масштаб ущерба, пока не увидит лично. Но накартинке все было плохо. Компрессия спинного мозга была смертельно опасна дляхрупких нервных каналов, и неисправимое повреждение – вопрос как часов, так исчитанных минут.

Зачем такая спешка с его поисками, задался Мэнни вопросом.

Он посмотрел на Джейн.

– Сколько недель произошло с ее ранения?

– Это было… четыре часа назад, – сказала она так тихо, чтобыне услышал никто, кроме Мэнни.

Мэнни отшатнулся.

– Что?!

– Четыре. Часа.

– Значит, было еще какое-то повреждение до этого?

– Нет.

– Мне нужно поговорить с тобой. Наедине. – Потянув ее в уголкомнаты, он сказал анестезиологу: – Макс, подожди еще.

– Без проблем, доктор Манелло.

Загнав Джейн в тесный угол, Мэнни прошипел: – Что здесь,черт подери, происходит?

– МРТ говорит само за себя.

– Это не человек. Ведь так?!

Она просто уставился на него немигающим взглядом.

– В какую хрень ты меня втянула, Джейн? – спросил он навыдохе. – Что ты делаешь со мной, черт возьми?

– Послушай меня внимательно, Мэнни, и прими каждое мое словоза правду. Ты сохранишь ей жизнь, и, тем самым, спасешь мою. Она – сестра моегомужа, и если он… – Она запнулась. –  Если он потеряет ее прежде, чем банальносможет узнать ее, то это убьет его. Прошу… перестань задавать вопросы, накоторые я не могу ответить, и сделай то, в чем ты лучший. Я знаю, что это нечестно,и сделаю все, чтобы изменить положение дел… но я не могу ее потерять.

Он внезапно вспомнил о сокрушительных мигренях, которымимучился весь прошлый год… каждый раз, когда думал о днях перед аварией Джейн.Эта жалящая боль вернулась, когда он увидел ее… только что бы приподнять слоивоспоминаний, которые он ощущал, но не мог воспроизвести в голове.

– Ты сделаешь так, что я ничего не вспомню, – сказал он. –Ровно как и никто из медперсонала. Ведь так? – Он покачал головой, прекрасноосознавая, что эта дрянь была больше, намного больше каких-то шпионских штучекправительства США. Другие расы? Сосуществующие с людьми?

Но ведь Джейн не развеет его сомнения, не так ли?

– Будь ты проклята, Джейн. Я говорю на полном серьезе.

Он собрался отвернуться, но Джейн поймала его за руку.

– Я твоя должница. Сделаешь это для меня, и я тебе по гроббуду обязана.

– Отлично. Тогда никогда больше не приходи ко мне.

Оставив ее в углу, он подошел к своей пациентке, которуюперевернули на живот.

Наклонившись рядом с ней, он сказал:

– Это… – По какой-то причине ему захотелось использоватьсвое имя, но, оглянувшись на персонал, он решил вести себя по-деловому. – Этодоктор Манелло. Сейчас мы собираемся начать, хорошо? Ты ничего не почувствуешь,обещаю.

Спустя мгновение она сказала слабо.

– Спасибо, целитель.

Услышав ее голос, он закрыл глаза. Эффект оказанный на неготремя словами, слетевшими с ее губ, были эпическим.  Но что конкретно его привлекало?Кем она была?

В мозгу всплыла картина ее клыкастого брата… он прогнал еепрочь. После операции будет еще время порассуждать в этом направлении не хужеВинсента Прайса.

Тихо выругавшись, он погладил ее плечо и кивнул анестезиологу.

Начинаем шоу.

Медсестры обработали ее спину Бетадином, потом онпальпировал позвоночник, прощупывая себе дорогу, в то время как наркотикиначали действовать, усыпляя девушку.

– Аллергия? – спросил он Джейн уже не в первый раз.

– Нет.

– Какие-нибудь особенности, о которых мы должны знать, покаона под наркозом?

– Нет.

– Тогда начнем. – Он расположил микроскоп ближе, но не прямонад пациенткой.