– Он мог убить любого из нас, между прочим! – слегка не к месту встрял Кольридж. – Мы тоже жизнями рисковали.

– Да мы даже не видели, как это случилось, – опустив глаза, вымолвил Байрон. – Когда мы нашли Костю, он был уже мертв.

Черноволосая красавица переступила на тонких каблучках и тронула Заворыкина за плечо. Тот вздрогнул и задал предсказуемый вопрос:

– Что вы делаете в этом палаццо? Насколько я помню, я снял его для сына.

– Извините нас, пожалуйста, – пробормотала Алиса, – но Шелли… Костя сам пригласил нас пожить здесь. Мы были его гостями. Но теперь мы, конечно, переедем, раз вы будете жить здесь…

– Я?! – Заворыкин взглянул на девушку так, что она втянула голову в плечи, точно черепашка. – Я ни минуты не останусь в этом доме и в этом городе. Я приехал забрать тело Кости. Как только будут выполнены все формальности, я немедленно уеду. Мы похороним Константина на родине.

Заворыкин сделал несколько шагов и опустился на стул, как будто у него внезапно кончились силы. Он уронил лицо в ладони и сидел неподвижно.

Вдруг Алиса посмотрела на черноокую красавицу и задала вопрос, которого никто не ждал:

– А вы мама Кости, да? Примите наши соболезнования! Нам так жаль!

Честно говоря, я попросту онемела. Поразительная бестактность! Хотя… ведь всего несколько минут назад Никита рассказал всем, что мать Кости умерла в прошлом году. Значит, Алиса задала вопрос намеренно, чтобы защититься. Лучший способ защиты – это нападение? Что ж, девочка только что продемонстрировала блестящий, хотя и очень жестокий пример такой стратегии!

Господин Заворыкин обвиняет романтиков в гибели Кости? Так ведь он и сам не без греха. Его черноокая спутница на первый взгляд кажется ровесницей его сына, а то и младше…

– Нет, я не мать Константина, – с тонкой улыбкой ответила красавица, ничуть не смутившись. – Я его мачеха. Точнее, стала бы ей, и очень скоро.

В ее речи слышался явственный акцент.

– Это Тина, – не поднимая головы, пробормотал Заворыкин. – Не знаю, что бы я без нее делал. Она взяла на себя все хлопоты, чартерный рейс, формальности… Я бы не смог…

Глава торговой империи выглядел сломленным и старым. Только тут я заметила, что его светлая шевелюра – это не парикмахерские ухищрения, к которым прибегают стареющие мужчины, особенно когда у них такая юная подруга, а самая настоящая честная седина.

– Я не могу ни о чем думать, – продолжал бормотать Заворыкин, не отдавая себе отчета, кто перед ним, – не могу заниматься делами. Я думал, Костя побесится да и вернется домой. В молодости все совершают глупости. Но эта… эта закончилась вот так.

Монотонный голос звучал глухо и устало.

– Этот маньяк не Костю убил. Он меня убил. У меня уже два инфаркта было, мне волноваться нельзя. Если бы не Тина…

И отец замолчал. В комнате было тихо, слышалось только дыхание. Вдруг в сумочке Тины зачирикал телефон. Заворыкин поднял голову и словно очнулся. Молодая женщина извинилась и вышла из комнаты, на ходу отвечая на звонок.

Заворыкин обвел покрасневшими глазами всю компанию и глухо проговорил:

– На месте ваших родителей я бы как можно скорее забрал вас отсюда. Пока не случилось еще какой-нибудь беды.

Тина вернулась в комнату и вопросительно взглянула на Заворыкина. Тот кивнул и произнес:

– Мы уходим. Вы оказались именно такими, как я и подозревал. Я жалею, что не приехал раньше и не посмотрел, чем вы тут занимаетесь.

Тут седой мужчина посмотрел в мою сторону и сказал:

– А вы еще хуже.

Я не знала, что ответить.

– Комиссар Орфанелли рассказал мне о вашем участии в этом деле, – презрительно кривя губы, продолжал отец Кости. – Я еще могу понять этих болванов, – он кивнул на романтиков, – но вы?! Взрослая женщина, профессионал. Как вы могли до– пустить?

Что я могла сказать? Что понятия не имела, чем кончится идиотская затея с посвящением в поэты? Что в тот момент, когда Костю Заворыкина убивали, я находилась на дне Гранд-канала и никак не могла ему помочь? Любые слова были бы ненужными и фальшивыми. Поэтому я только произнесла:

– Мне очень жаль.

Заворыкин встал. Тина положила руку на его запястье, и мужчина едва заметно улыбнулся ей в ответ.

– Сегодня вечером у нас рейс, чартер в Пулково. Если кто-то из вас хочет вернуться домой, я готов предоставить место. Так как? Послушаете моего совета или будете продолжать ваши опасные игры?

Заворыкин обвел тяжелым взглядом побледневшие лица романтиков. Алиса теребила перчатку и старалась не смотреть в глаза отцу Кости. Байрон решительно помотал головой, так что длинные локоны ударили его по щеке. Никита отвернулся. Только Кольридж вопросительно уставился на Заворыкина.

– Они не могут уехать, – сказала я. – Мы все под подпиской. Пока следствие не закончится, никто не покинет Венецию.

– Тогда прощайте, – жестко произнес мужчина. – Можете остаться здесь, если хотите. Я разрешаю.

– Извините? – пролепетала Алиса. – Это вы о палаццо?

Заворыкин кивнул:

– Я оплатил аренду «Дельфино» до конца года. Потом вам придется выметаться. А пока можете жить здесь… если останетесь в живых.

Высказав вслух это мрачное пророчество, отец Кости, не прощаясь, вышел из комнаты в сопровождении спутницы. На прощание Тина обвела нас мягким взглядом черных глаз и посоветовала:

– Послушайтесь его.

Когда за гостями захлопнулась дверь палаццо, романтики вздохнули с облегчением. Тяжелая сцена, необходимость смотреть в глаза отцу того, в чьей смерти мы все хоть и косвенно, но все же виноваты… Настроение у всех было подавленное. Мрачную тишину нарушила Алиса. Девушка вдруг сказала:

– Недолго он будет расстраиваться, я полагаю.

– Это ты о чем? – скривился Байрон.

– Вы видели, как она его за руку взяла? – улыбнулась девушка. – А животик заметили?

– Какой… животик? – глупо переспросил Никита.

– Обыкновенный, тупицы! Месяцев шесть, не меньше. Скоро у папочки будет новый наследник, и Костю все забудут!

– Заткнись, а? – попросил Никита. Впервые я слышала от него грубое слово по отношению к девушке. – Как ты можешь быть такой… такой…

– Циничной? – усмехнулась толстушка. – Это жизнь, Уилл! Жизнь, понимаешь? Она грубая, жестокая, и в ней нет места жалости! А ты, наверное, до сих пор думаешь, что земля круглая…

– А какая она? – подал реплику Никита, и Алиса торжествующе ответила:

– Она грязная и скрипит на зубах!

После эффектной фразы толстушка немного помолчала и дополнила:

– Это я в одной книжке прочитала, мне очень понравилось. А вообще-то с его стороны было очень мило вот так уступить нам палаццо.