Впрочем, не рано ли он всех собак вешает на Рассела? Пожалуй, если бы речь шла о чернокожем здоровяке, Барнс, надо думать, так бы и сказал, напрямик. Следовательно, речь может идти о любом парне из ударного отряда.

Все это пронеслось в мозгу детектива буквально за пару секунд.

– Правда? – делано удивился Тернер. – И что же я нашел, по мнению этого безымянного оперативника?

– Он не уверен. Какую-то… мелочь, вроде бы. Брелок. Или ключи.

– Я нашел сигаретную пачку старого образца, – бесстрастно произнес детектив.

– Старого? – нахмурился Барнс.

– Табак, сэр.

– А, вот вы о чем… Ну, насчет пачки табачных сигарет я в курсе, их как раз сейчас проверяют на отпечатки. Но разве речь о пачке?

– А о чем еще?

– Детектив Тернер. – Барнс подозрительно сощурился, – мне иногда кажется, что вы считаете меня за идиота.

«Да, да! Черт возьми, да!»

– Нет, сэр. Что вы? Как я мог посметь? – нагло глядя шефу прямо в глаза, заверил Ларри.

Их зрительная дуэль не продлилась слишком долго, и первым сдался чудак Барнс.

– Ладно, хорошо, – после непродолжительной паузы произнес он. – Если вам больше нечего мне рассказать, вы пока что свободны, детектив.

«Пока что!..»

– Благодарю, сэр.

Тернер на негнущихся ногах вышел из кабинета и устремился в комнату отдыха.

У него по-прежнему оставалась электронная сигарета, а поводов для размышления после беседы с капитаном только прибавилось.

Однако надолго его в покое не оставили: буквально десять минут спустя в комнату влетел перевозбужденный Рассел.

– Что, черт побери, здесь происходит? – спросил он без лишних прелюдий.

– Ты о чем? – не понял Ларри.

– Капитан вызвал меня к себе и устроил допрос с пристрастием, – уперев руки в боки, сказал лидер ударного отряда.

– Насчет нашего визита в квартиру убийцы? – уточнил Тернер.

– Ага. Он попросил меня в деталях все описать. Особенно его почему-то заинтересовала твоя находка, о которой ему рассказал мой чувак Билли Гамм.

– И что ты ему сказал? – облизав пересохшие губы, спросил детектив.

– А что я мог сказать? – фыркнул сержант. – Я ведь не дурак, понял, что, раз ты смолчал, значит, на то есть причина, ага. Поэтому я не сдал тебя, старик, но теперь хочу знать: что было на той треклятой флэшке?

– Да ничего особенного, – пожал плечами Тернер.

– Но ты ведь что-то смотрел на кухне. Черт, да ты торчал там минуты три, не меньше. Любовался холодильником?

– Я просто воткнул ее в телек, старик, а там – ничего…

– Ах, все же ничего… – Рассел шагнул к детективу и, ухватив его за грудки, резко вздернул вверх. Ларри мог поклясться, что слышит, как трещат швы его рубашки.

– Остынь, ты что?.. – оторопело воскликнул Тернер.

– Я не остыну, пока ты не объяснишь, что все это значит, – прошипел Рассел, когда лицо детектива оказалось напротив его собственного. – Я видел, что на флэшке был файл. Всего один, но он там был.

Детектив покосился сержанту за спину и, обнаружив, что дверь закрыта, прошептал:

– Если ты меня отпустишь, я все объясню, Рас.

– Давно пора, – процедил сержант.

Он поставил Тернера на ноги и, сложив руки за спиной, требовательно уставился на детектива.

– Я жду, старик, – сказал он угрюмо.

Детектив шумно выдохнул и вкратце пересказал историю безработного инженера-биолога Курта Шервуда. Он ничего не утаил, поведав и об утренней беседе с капитаном, и о том, что…

– Так ты в итоге так и не отдал ему флэшку? – уточнил Рассел, не поверив своим ушам. – Иначе с тем файлом можно попрощаться: у Барнса сын работает на Уолл-стрит, делу б ход точно не дали.

– Дела… – пробормотал Ларри.

Удивление не было притворным: он действительно не знал о сыночке-банкире своего ненаглядного босса – впрочем, вероятно, лишь потому, что никогда не интересовался личной жизнью капитана-недотепы. Только сейчас Тернер начал понимать, что за причудами шеф ловко скрывает недюжинный талант приспособленца. Сын под протекцией Синдиката, сам в Вашингтоне начальствует… Словом, неплохо устроился.

– Так что с флэшкой-то? – заметил негр.

– Ну… – протянул Тернер, пряча глаза.

– Неужто отдал? – ахнул сержант.

Взгляд Ларри был красноречивей любых слов.

– О, нет-нет-нет-нет! Поверить не могу, черт-черт-черт! – в сердцах воскликнул Рассел. – И что же теперь делать?

– Ничего. Без файла дела нет.

Рассел покачал головой и окинул собеседника сочувственным взглядом.

– Соболезную, старик, – сказал он. – Потерять такое дело… Хотя ты сам виноват. Предупредил бы меня, и ничего этого…

– Забей, Рас, – оборвал его Тернер. – В конце концов, в живых уже нет ни настоящего Курта Шервуда, ни его убийцы. Пересмотр дела никого не вернет к жизни.

– Ты или думаешь, что я очень тупой, старик, – раздраженно произнес сержант, – или просто не хочешь грузить меня лишней инфой. Проклятый Эдвард Уоррен появился, как ураган, за счет его образа выезжают все богатеи страны. Весь мир знает, что его армия творит в странах третьего мира, однако Штаты не хотят повторения английского сценария и потому смотрят на грехи Уоррена сквозь пальцы. Но это продлится ровно до тех пор, пока война не придет в нашу страну. Если тот ролик смогли бы увидеть простые люди, они наверняка бы задумались: «А ведь я мог быть на месте того парня! И что получил его убийца? Его даже не обязали оплатить расходы на похороны!»

– Не заводись, Рас, – поморщился Тернер. – Ты вроде не намного моложе меня, но порой ведешь себя, как зеленый новобранец. Это же наш гребаный мир. Он всегда был несправедливым. А мы с тобой просто не имеем достаточно влияния, чтобы такое положение дел изменить.

Этот разговор больше напоминал попойку копов по поводу выхода на пенсию сослуживца. Ларри доводилось бывать не на одном подобном мероприятии, и каждое проходило по самому простому сценарию: все начинается с официальных фраз типа «Для меня было честью работать с тобой!», в середине вечера все сводится к сожалениям а-ля «а мы ведь так хотели сделать этот мир лучше» из уст именинника и заверениям оставшихся в строю коллег, что «мы за тебя еще отомстим!». В самом конце сослуживец либо напивается в хлам и отрубается, либо ввязывается в драку с одним из гостей. На следующее утро все просыпаются с головной болью и даже не всегда помнят, кого вчера поздравляли с выходом на заслуженный покой.

– Твоя правда, старик, – шумно выдохнув, признал Рассел. – Просто когда ты читаешь о подобном в новостях, это одно, а когда это происходит прямо у тебя под носом… Когда ты мог повлиять, но упустил эту возможность – это так бесит, словами не передать! Хочется вышвырнуть бляху и до конца жизни выращивать какую-нибудь там… герань на клумбе у дома – просто чтобы хоть чем-то заниматься, сечешь?