— Ты же хочешь меня, — промямлила она, — хочешь, я чувствую…

Михаил наконец отстранился и строго сказал:

— Ты глупая, вздорная девчонка. Как в твою голову могутприходить такие мысли? Накануне свадьбы! В грязном подъезде! В любой моментможет кто-нибудь войти. Отвратительно даже представить себе такое. Я думал, мояневеста более благоразумная девушка. Ты меня расстроила.

Жанна надула губки. В ее глазах блеснули слезы. Онапочувствовала себя оскорбленной и несправедливо униженной.

— Ты тоже очень расстроил меня, — сказала она. — Теперь явижу, что для тебя приличия важней самых искренних порывов. Ты просто сухарь!Бесчувственный сухарь! У тебя все по расписанию, как на вокзале. Ты понятия неимеешь о настоящих чувствах. Ты не любишь меня!

Она впервые позволила себе бунт.

— Что за вздор! — возмутился он. — Недопустимо делать такиезаключения лишь на основании того, что я цивилизованный человек, прекрасновоспитан и контролирую свои эмоции.

— Ты не любишь меня! Не любишь! — заплакала Жанна.

Михаил смягчился, но не настолько, чтобы не прочитатьневесте нотацию.

— Ты сердишься только из-за того, что я не пошел на поводу утвоих детских капризов, — сказал он.

(Ничего себе — детских.) — Это не капризы! Это любовь! —плакала тем временем Жанна.

— Ну хорошо, я не правильно выразился. На поводу у твоихдетских порывов. Я старше тебя и не должен допустить свершения подобныхглупостей.

Он прижал к груди рыдающую Жанну и погладил ее по голове,как ребенка.

Она тут же успокоилась, но плакать предусмотрительно непрекратила.

— Поверь, малыш, ты сама об этом пожалела бы уже спустя пятьминут. Я люблю тебя и хочу, чтобы наша любовь осталась чиста.

— Если любовь чиста, то она чиста и в подъезде, и гдеугодно, — стояла на своем она.

(До сих пор не пойму, и что это ей приспичило?) — Ты неправа, но сейчас не время для споров, — подтолкнул ее к двери Михаил. — Бегидомой. Завтра поговорим. У меня рано утром важное дело, а потом мы встретимся утвоей тетушки.

Жанна чмокнула жениха в щеку, и они расстались. Дождавшись,когда автомобиль Михаила выедет со двора, она побежала ко мне, уселась накухне, закинула ногу на ногу и, зажав в одной руке банку с пивом, а в другойсигарету, поведала очередную байку о страстной любви на ступенях лестницы.

Реализовала-таки свои мечты. Слушая ее, я думала, что любовьна ступенях — обычное развлечение молодежи. Однако одно дело байки, другое —то, что отмочила она.

И после этого мне будут говорить, что предчувствие — плод женскоговоображения. Что же, как не предчувствие, толкнуло ее на эту глупость? (Я имеюв виду соблазнение Михаила.) Что же, как не предчувствие? Так долго, вздыхая,взирать на закат и держаться за руки и потом перечеркнуть все это однимпредложением, простите, потрахаться на лестнице? Нет, на Жанну это не похоже.

Здесь виновато только предчувствие. Бедняжка уже тогдашестым чувством знала, что ждет ее, и пыталась исправить беду. Насколько прощебыло бы ей сейчас, если бы Михаил не устоял. Но он устоял, а поэтому всеосложнилось.

Я очень расстроилась.

— Жанна, — сказала я, — очень неудачная сцена произошла утебя с женихом сегодня. Не стоило устраивать ее накануне такой встречи.

— Я и сама уже жалею, — всхлипнула она. — Теперь онподумает, что я прикидывалась, а на самом деле развратная. Особенно когдавыяснится, что я обманула его и уже не девственница.

— Вот здесь ты можешь не волноваться! — успокоила я. — Естьмасса способов избежать разоблачения. Не плачь, забудь этот кошмар, выпоженитесь, вас ждет счастье, если, конечно, ты не будешь дурой.

— И что я должна для этого сделать? — На ее лице появиласьнадежда. Я тоже воспряла духом.

— О! Я же сказала, есть много способов. Первый и самыйраспространенный, это подгадать первую брачную ночь под критические дни, какэто модно сейчас называть.

— Это не мне решать, — опечалилась Жанна. — Здесь уже всерешил Михаил.

— Второй способ: с помощью гормональных препаратов вызватьэти самые критические дни в нужный момент.

— Но это может не получиться.

— А если и это не получится, тогда уж придется запастиськровью какого-нибудь животного. Курицы, к примеру. Здесь требуются лишьловкость рук и немного артистизма. В нужный момент выливаешь кровь на брачноеложе и всеми доступными способами сигнализируешь любимому о своих страданиях.

Жанна смотрела на меня с недоверием.

— Да ну? И такой номер пройдет?

— Конечно, милая.

— И он ничего не почувствует?

— Мужчины чувствуют только то, что хотят, — заверила ее я идобавила нечто, чего в моей жизни не было никогда, но обстоятельства сейчасочень требовали, чтобы это было:

— Лично я таким образом теряла невинность не раз, — неморгнув глазом солгала я, — и все, кто лишал меня девственности, были довольны.Они чувствовали ответственность и готовы были тут же вступить со мной в брак, кчему не всегда была готова я. Чаще за утраченную невинность я брала компенсациюв денежном выражении, поскольку супружество считаю не наградой, а наказанием.

На Жанну моя речь произвела положительный эффект. Больше онауже не заговаривала о самоубийстве. Я дала ей выпить успокоительной микстуры, инаш разговор как-то сам собой перешел на завтрашний день.

Мы обсудили все необходимые детали, выбрали платье ей и мне,сочинили примерный сценарий, по которому должна развиваться встреча с будущейсвекровью…

Здесь уж, конечно, в основном говорила я. Очень умно ивдохновенно.

Когда я выдала девушке все рекомендации, случайновыяснилось, что бедняжка спит. Видимо, подействовала микстура.

Я выключила свет, на цыпочках вышла из спальни и тут жепозвонила матери Жанны, успокоила ее, сказав, что она осталась у меня.

Лишь после этого я осознала, что произошло с моими нервами.Их словно медведь подрал.

«Здесь одной микстурой не обойтись, — подумала я. — Здесьнадо бы что покрепче».

Слава богу, благодаря Марусе «чего покрепче» в моем домехватало, и я отправилась на кухню.

Оптимизма, которым я заразила Жанну, я сама в тот момент неиспытывала.

Я не была уверена, что она сумеет сделать все правильно всвою первую брачную ночь, потому что лично я вряд ли сумела бы справиться стакой задачей;