— Ну?! — грозно спросила я, с большим подозрением глядя наего щеку.

— Что «ну»? — спросил он, старательно пряча глаза. — Нузадержался немного вчера, работал…

— Уж вижу. На лице следы твоих трудов, — кисло усмехнуласья.

— Где? — испугался он и побежал в ванную. — Е-мое! —донеслось оттуда.

— Как же так?

Я не поленилась отправиться к нему. Стала рядом и с глубокимпрезрением смотрела на расцарапанную щеку.

— Только не рассказывай мне ничего про бритву, —предупредила я. — До сих пор воняешь женскими духами. Ты хоть помнишь, чтовчера у нас была вечеринка? Маруся чуть не умерла от негодования, — Такиспортить ей отдых.

— При чем здесь Маруся, — ответил Евгений. — Я виноваттолько перед тобой. Я помнил о вечеринке до последнего момента и приехал слегким опозданием…

— В семь часов утра, — закончила его мысль я. — Почему твоярубашка вся в зеленых полосах? Ты что, валялся в траве? А потом она расцарапалатебе лицо!

Накручивая себя, я уже негодовала. Я замахнулась, собираясьотпустить ему звонкую пощечину, но Евгений поймал мою руку и с глубокимчувством вины прошептал:

— Со-оня…

Мне расхотелось его бить.

— Уйди с глаз моих, — сказала я. — Некогда мне разбираться стобой.

Вот-вот придут гости.

— А разве я не буду играть роль хозяина?

— Что? — ужаснулась я. — Ни в коем случае! Евгенийрасстроился.

— Мы же собирались изобразить счастливых мужа и жену, —напомнил он.

Меня возмутило его нахальство.

— Какое уж тут счастье, когда муж до утра валяется на траве,после чего приходит с разодранной рожей, — сказала я и отправилась на кухню,вспомнив, что не вынесено мусорное ведро.

Когда я прошествовала мимо него с гордо поднятой головой иполным мусора ведром, он попытался мне помочь, но я была неумолима.

— С глаз моих долой!

На лестничной площадке меня подстерегала новая неприятностьв лице Старой Девы.

— Как прошла ваша вечеринка? — жеманясь, спросила она.

— Отлично! — рапортовала я, даже не взглянув в ее сторону,за что тут же поплатилась.

— Думаю, было бы еще лучше, если бы Женечка не лежал вкустах, а сидел за столом, — сказала она и с чувством исполненного долгаудалилась, громко хлопнув дверью.

Ноги мои подкосились.

«Лежал в кустах? В каких кустах? Не в тех ли…»

Я бросилась к ее двери и неистово надавила на кнопку звонка.Старая Дева мгновенно выросла на пороге, довольная произведенным эффектом.

— Очень рада, — сказала она.

— Простите, в каких кустах лежал мой Женя? — спросила я, необращая внимания на ее слова.

Она изобразила изумление, от чего ее лысые брови, словнооблезлые гусеницы, поползли вдоль ее узкого лба.

— Как в каких? В наших кустах. Там, где аллея. Я выгуливаласвоего Жульку. Он чуть не написал на вашего Женю. Да, да, Женя был мертвецкипьян.

Даже не шелохнулся.

Это был шок. Я не верила своим ушам. Но откуда могла знатьСтарая Дева про кусты? И потом, она врунья, конечно, но такое не придумала бы.Нет, он действительно был в кустах. И его испачканная рубашка говорит о том же,и брюки. Брюки! О чем же тогда говорит его расстегнутая ширинка?

Мой ужас отразился на физиономии Старой Девы.

— Что?! Что-то случилось? — закудахтала она.

Я сумела улыбнуться.

— Все в порядке. Не вспомните ли, когда именно вы гуляли сосвоей прелестной Жулькой?

— Жулька — кобель, — с глубокой обидой уточнила она. — Агуляли мы…

Она задумалась. Я терпеливо ждала.

— А уж и не помню точно, темно уж было. Ах да вспомнила: авот когда к вам звонил мужчина с тортом, тогда мы и отправились гулять. Онвышел из лифта, а мы туда вошли.

Я уронила пустое ведро. Оно с грохотом упало и покатилось поплощадке, а потом и по ступенькам.

«Так и есть. И время сходится. Следом за Пупсиком пришлаЖанна, а потом она почти тут же ушла. Ужас! Ужас! Что же делать?!»

Открылась моя дверь, показалась встревоженная физиономияЕвгения.

— Здрасте, — поджав губки, произнесла Старая Дева. — А мытут все про вас.

Он мгновенно исчез за дверью. Я побежала по ступеням вниз заведром.

Старая Дева, сообразив, что скандала не будет, разочарованновздохнула и, фальшиво пожелав мне всего доброго, отправилась в свою квартиру.

Когда я выросла на пороге, Евгений (он ждал меня в прихожей)попятился.

Видно, на лице у меня было написано все, что сейчаспроизойдет, потому что он здорово испугался.

— Соня, Сонечка, не надо, я тебе сейчас все объясню, —забубнил он. — Увидишь сама, я не виноват.

— Женя, — прошипела я, — лучше иди к себе домой и придумайчто-нибудь правдоподобное.

— Уже! Уже придумал! — закричал он, радостно хлопнул себяладонью по лбу, плюнул, чертыхнулся и поправился:

— Я хотел сказать, что мне не надо ничего придумывать. Я ужесейчас могу рассказать тебе всю правду.

— Уже не надо. Лучше иди домой.

— Соня, я не виноват, это водка, это отрава, яд, тыпосмотри, я же весь зеленый.

— Особенно в области рубашки. Это трава, Женя, а не водка.Не надо было валяться в кустах.

Он сник и взялся за ручку двери, явно ожидая, что я егоостановлю. Я не знала, как мне поступить. Я действительно хотела, чтобы онушел.

— Мы же собирались с тобой удивить эту грымзу, будущуюсвекровь Жанны, ты же сама хотела, — снова напомнил он мне.

Теперь мне это показалось глупейшей затеей.

— Иди, Женя, мне трудно выглядеть счастливой рядом с тобой,во всяком случае сегодня, — сказала я, и он ушел.

Из гостиной вылетел невозможно нарядный Санька.

— А папа куда ушел? — озабоченно поинтересовался он, сияя отгордости за свой новый матросский костюмчик.

— Папа ушел на работу, — ответила я и, поставив мусорноеведро на пол, крикнула:

— Жанна, почему ты так рано нарядила ребенка? Он жеиспачкается!