— Нет, но… — Вася почесал в затылке и вымученно улыбнулся, — мне бы как компенсацию за… ну, за физические и моральные мучения. Один пакетик. Маленький самый… Можно половинку…

Он красноречиво указал на свой подбитый глаз.

— Василий! — патетически воскликнула я. — Василий!

— Ну все, все, — заторопился он, — я спросил просто. Почву только прощупывал.

— Смотри у меня, — назидательно сказала я, — прощупывальщик.

Василий замолчал. Отдал, так сказать, предпочтение пиву. Я тоже припала к своей минеральной воде. Закурила. Несколько минут потягивала ледяную влагу из бутылки, выкурила еще одну сигарету. Как же этот чертов Папашин домик найти? Я допила свою воду, поставила бутылку на стол, и тут меня осенило. Валера Ситайлов! Ну конечно, кто ж еще! Он-то точно знает.

— Вась, — позвала я.

— Слушаю, — откликнулся он.

— Прослушай, Василий, план наших дальнейших действий.

— А чего их прослушивать, — сказал Василий, — план ясен. — Он посмотрел на часы. — С двух до четырех — обеденный перерыв.

От неожиданности я онемела.

— И мертвый час, — с ленинской хитринкой добавил Вася.

— Ну, знаешь, — произнесла наконец я, — не хочешь идти со мной — не ходи. Валяй устраивай себе обеденный перерыв. Или мертвый час.

— Ну чего ты нервная такая? — подняв руки, сказал он. — Пошутить нельзя…

— Успеешь еще нашутиться… Все, закрыли тему. В общем, слушай, Василий, — начала я излагать, — сейчас мы ловим тачку и отправляемся в Ленинский район к моему приятелю. Кстати, он тебе должен понравиться — такой же шизанутый по части музыки.

Василий на сей раз спорить не стал. Он допил свое пиво и поднялся:

— Пошли!

— Пойдем, только мне сначала надо во-он туда заглянуть. — Я указала на приземистое здание общественного туалета.

Василий снова присел и деликатно потупился.

Я обернулась буквально в одну минуту. Тут же вернулась.

Вася уже ждал меня. Он поклонился и вежливо произнес:

— С облегченьицем!

— Спасибо. — Я рассмеялась.

Действительно облегчилась. И душу, и тело, так сказать, — я выбросила в унитаз все Джебовы пакетики.

Туда им и дорога.

* * *

— А что за приятель-то? — начал расспрашивать меня Василий, когда мы уже ехали в желтом «Москвиче» по направлению к Ленинскому району.

— Ну, тоже рокер вроде тебя, — объяснила я, — постарше, правда. Осведомителем работает, стукачом, — добавила я, — только ты, Вась, не удивляйся, он немного того…

— Стукачом? — удивился Василий. — Нет, такой мне не понравится. А еще говорила — вроде меня. Мало ли что немного того…

И замолчал. Не стал больше расспрашивать. Наверное, заранее обиделся на Валеру от лица всей рокерской общественности за то, что тот занимается таким позорным делом, как осведомительство.

Желтый «Москвич» довольно скоро довез нас до Валериного дома. Мы поднялись на пятый этаж, и я позвонила. Василий с сомнением оглядывал обшарпанную дверь с нечистой дерматиновой обивкой, местами оборванной, так что она напоминала географическую карту.

— Кто? — послышался из-за двери знакомый осторожный голос.

— Свои, — ответила я, — Иванова это.

Василий пошевелился и кашлянул.

Ситайлов, уже начавший было скрежетать своим замком, испуганно притих:

— А с тобой кто?

— Да свои, говорю же, — нетерпеливо повторила я, — ты что, мне не доверяешь, что ли?

— Н-да, — многозначительно промолвил Вася. Видимо, он хотел сказать: и про этого человека ты говорила, что он вроде меня?

Валера проворчал что-то вроде того: «В наше время никому доверять нельзя», приоткрыл немного дверь, подозрительно Василия осмотрел и наконец впустил нас в квартиру.

Слава богу, на этот раз на кухню Валера не повел, пригласил в единственную комнату. Просторную, так как мебели там было — диван, стул и, пожалуй что, все. Еще только телевизор, магнитофон и проигрыватель. И огромный сундук в углу. По-моему, там у него хранились пластинки. Тараканов, беспрепятственно и непринужденно снующих по всей квартире, можно было считать чем-то вроде домашних животных.

Мы уселись на старый заплакавший диван. Вася с интересом стал оглядывать стены — вместо обоев они были сплошь оклеены яркими плакатами с изображениями рок-звезд. И, несмотря на свою уже успевшую возникнуть антипатию к Ситайлову, мой спутник не удержался от одобрительного восклицания:

— Нехило!

— Ну, — произнес Валера, неодобрительно, хотя и с некоторым интересом глядя на Василия, — зачем пришли?

Я полезла в карман и достала оттуда пятидесятирублевую купюру. Ситайлов быстро выхватил ее у меня из рук. Я было уже открыла рот, чтобы задать вопрос, как Василий, вдруг вскочив с места, бросился куда-то к противоположной стене.

— О-о, — благоговейно выдохнул он, поглаживая руками какой-то плакат — не плакат то есть, а (я присмотрелась) обложку пластинки.

Ситайлов, вздрогнувший при первом же Васином резком движении, теперь расплылся в улыбке, обнажившей редкие гнилые зубы, явив живую, так сказать, иллюстрацию картинки «Привет, кариес!».

— Это… — тут Валера произнес какое-то мудреное название, — старая уже группа. Я-то думал, что молодое поколение такую музыку не слушает уже.

— Классно! — отозвался Вася. — Я эту пластинку только в рок-энциклопедиях видел. А здесь — на стене…

— Потому что у меня их две было, — важно объяснил Ситайлов, — одну продал, а обложку тут повесил. Ты не первый удивляешься…

Интересно! Только что Василий с одинаковым выражением лица смотрел и на многочисленных тараканов, и на самого хозяина, а сейчас — поди ж ты — глаза светятся, рот открыт. Только что обниматься к Валере не лезет…

Наверное, с психологической точки зрения… Впрочем, по натуре я не психолог. Я по натуре частный детектив. Вспомнив об этом, я подошла к Василию, взяла его за руку, чуть не силой усадила обратно на диван и задала наконец свой вопрос Ситайлову:

— Ты знаешь, где Папашин домик находится?

— Знаю, — просто ответил тот.

Причем с лица его не сходило выражение самодовольной важности, как с Васиного — благоговения. Они прямо помешаны на этой музыке!

— Где?

— Ну, это в Елашке. — Валера, не напрягаясь, назвал точный адрес. У него, видать, с памятью тоже все в порядке, как и у меня. А как же? И у него род занятий обязывает, и у меня. — Избушка такая древняя, — добавил он.

Здорово! Теперь в Елашку!

Я поднялась с дивана, хлопнула Василия по плечу: