– Как легко внушить им надежду, – сказал Ксантипп Оресту.

Тот согласно кивнул, понимая, что главные трудности впереди. И потери…

Об одном жалел Ксантипп, что никого из всадников Цербера не удалось взять живым и подробнее порасспросить обо всём. Но разгорячённые боем крестьяне добили раненых врагов. Очень уж много зла натворили им всадники Цербера. Ксантипп не успел остановить ополченцев.

Теперь к тренировкам все стали относиться очень серьёзно. Не хватало железа для наконечников стрел, а также для дротиков. Большую часть крестьян пришлось превратить в пращников, благо камней было в избытке.

Теперь многое зависело от того, когда произойдёт следующая стычка с всадниками Цербера и чем она закончится. Ксантипп обучал крестьян караульной службе, чтобы они были готовы к внезапному нападению. На подходах к пещере крестьяне под руководством Ксантиппа сложили из камней две стены. С этого момента захватить пещеру без серьёзного штурма не удастся. Если, конечно, охрана не проспит.

Иногда приходилось при обучении поступать жёстко. В качестве жертв Ксантипп выбирал нерадивых ополченцев и показывал на них различные приёмы рукопашного боя. В начале обучения выделилась парочка крестьян поздоровее. Они были шире в плечах и на голову выше спартанца. Им показалось, что хватит здоровья справиться с Ксантиппом. Тем более, что их уже начала раздражать активная муштра, которую усиленно использовал спартанец, иногда забывая, что находится не у себя в Спарте. Ксантипп понимал: чтобы его «воинство» не ленилось, надо показать, что они против него стоят. Он вызвал на схватку сразу обоих крестьян.

– Нападайте! – предложил он им.

Мужчины усмехнулись, переглянулись друг с другом, а потом попытались атаковать Ксантиппа, размахивая кулаками на манер мельницы. Они даже не поняли, почему вдруг оказались на земле с разбитыми носами.

После этого случая нерадивости поубавилось. Никто не хотел быть куклой для тренировок. Ксантипп показывал приёмы больно, жёстко, чтобы почувствовали. Подопытных он не щадил, разве что был чуть-чуть помягче, чем к настоящим врагам. Лишь бы не убить. Но синяки и кровь были обеспечены. Уже половина ополченцев ходила с синяками под глазами, с расквашенными носами и распухшими, разбитыми губами. Зато через несколько дней у Ксантиппа было подобие военного отряда, который смог бы выполнить пока ещё не самые сложные задания. Получалось у большинства ополченцев всё кое-как, но постоянный труд приучил их к терпению и выносливости. Правда, маловато добавил мужества и чувства азарта боя. Хотя спартанцы тоже спокойно переносили сражения, но для них это была работа. Ничего другого, кроме как воевать, настоящий спартиат не умел. По крайней мере, он так считал.

То, что приходилось жить в пещере, Ксантиппа не смущало. Спартанца бытовые проблемы не мучили. Он привык к любым условиям. С детства, а точнее с семи лет, когда юных спартанцев начинали брать в тренировочные лагеря, Ксантипп привык спать на камышах, завернувшись в грубый плащ. И это в любую погоду. Поэтому и сейчас Ксантипп, если не было дождя, предпочитал спать не в душной пещере, а на берегу моря, под шум набегавших волн. Заодно и присматривал, как ведётся сторожевая служба. К нему частенько наведывалась Фиола. Скоро уже все знали об их отношениях. Впрочем, здешние нравы не отличались строгостью, поэтому девушку никто не осуждал, а многие даже завидовали.

Ксантипп, занятый подготовкой ополченцев, совсем не интересовался, как живут люди в пещере. Ему было не до этого. Тренировки занимали целый день. Главное – это подготовить крестьян к предстоящим схваткам. Всадники Цербера наверняка начнут искать свой пропавший отряд. Найти пещеру – это дело времени. И если их будет много, то результат не сложно предсказать заранее.

Как-то Ксантипп заговорил с Тимеем:

– Скажи, Тимей, а другие крестьяне как себя ведут? Терпят всадников Цербера?

– Боятся! Они остались в деревнях и от страха лишиться крова и жизни прислуживают им, – ответил Тимей. – Кто-то, как и мы, скрывается в пещерах или прячется в рощах. Но никто не решается выступить против жестоких всадников Цербера!

– Надо бы найти тех, кто прячется, и призвать их объединиться с нами. Если нас станет больше, то мы сможем победить всадников Цербера. Они страшны только своей многочисленностью. Вояки, как я убедился, они средние.

– Не все всадники Цербера так слабы! Их вождь и ближайшие его соратники сильны и страшны. Ты победил лишь прислужников! – казалось, Тимей обиделся за недооценку всадников Цербера и яростно кинулся в их защиту. – Они уничтожили в прошлом году большой разведывательный отряд сирийцев! Говорят, что их вождь ест человеческое мясо и пьёт кровь! Он силён, как буйвол! Его верные сторонники живут во многих городах. Он всё знает – где, что происходит, поэтому ему очень трудно противостоять!

– Если он такой ужасный и борьба с ним почти невозможна, то зачем вы меня позвали?! – разозлился Ксантипп.

– Надо же что-то делать, – потупился Тимей. – Иначе нас всех ждёт смерть!

– Тогда не стоит меня запугивать! А то Орест после твоих слов совсем в лице переменился! – Ксантипп рассмеялся и хлопнул по плечу действительно скисшего Ореста.

Оруженосец укоризненно посмотрел на Ксантиппа, ничего не сказал, но его глаза красноречиво говорили: «А я предупреждал, что не стоит влезать в это безнадёжное дело! Теперь головы понапрасну здесь сложим! Стоило такие деньги зарабатывать в Карфагене, чтобы с ними даже не пожить по-хорошему!».

– Не жили хорошо, так и нечего начинать! – поняв всё, улыбаясь, сказал Ксантипп.

Его даже взбодрило то, что ему противостоит сильный противник. Это его возбуждало! Чем сложнее задача, тем приятнее её решить. Таков был Ксантипп. Таков был смысл его жизни. Преодоление препятствий, победа над врагом. Наверное, поэтому судьба свела его с Орестом, который притормаживал излишние порывы хозяина, не давая тому очертя голову бросаться во всякие авантюры.

– Э-эх! – только и вздохнул Орест, понимая, что на этот раз все разговоры бесполезны. Ксантипп закусил удила! Теперь он пойдёт до конца и либо победит, либо погибнет. Слегка успокаивало то, что раньше Ксантипп умудрялся выбираться из всех передряг без особо тяжёлых последствий.

– Ты, Тимей, лучше бы отправил посланников в другие крестьянские поселения и укрытия. Если действительно считаешь, что надо что-то делать! – голос спартанца приобрёл стальные нотки. Его слова воспринимались как повеление. Таким он становился всегда, когда окончательно определялся с целью. В нём начинала бурлить кровь легендарных предков.

Орест в глубине души пожалел ополченцев, понимая, как теперь их будет гонять Ксантипп. Он и без того совсем не жалел крестьян на тренировках, доводя бедняг до седьмого пота. Но сейчас всё будет ещё жёстче. Один только Меленон, которого спартанец в виде исключения допустил до тренировок из подростков, изредка удостаивался похвалы. Его Ксантипп заставлял стрелять из лука, запретив заниматься с пращёй и дротиками, чтобы тот не сбил руку.